25 марта 1880. Благовещение. Вторник
4–й недели Великого Поста
Вставши и приготовившись к служению, отправился в Собор. Смешение Предтеченского с Образцовым (первый, не оборачиваясь: «Мы родные братья», когда я и не назвал Образцова — сходство лысин замечательное). При облачении досада на ордена; лента Святого Владимира никак не хотела укладываться, как ей следовало; пришлось обратиться чрез посредство ризничего к его митродержцу и вместе портному. Служба торжественная: Митрополит и два викария его (в Исаакиевском Соборе литургию совершал Рижский Преосвященный Филарет), — восемь архимандритов и четыре иеромонаха (четвертый был, впрочем, не иеромонах, а возводимый в сан протоиерея — Предтеченский). После литургии молебен Пресвятой Богородице. По окончании службы все отправились в монастырскую трапезу. Об этом еще раньше было предуведомлено: в книге расписания на службы архимандритов замечено было, что после службы оо. архимандриты приглашаются в трапезу. Был и новопроизведенный о. протоиерей. Сам Владыка Исидор пришел в трапезу и в архиерейской мантии восседал на первом месте; по левую руку его — два викария, по правую — Филарет Рижский, около него — мое убожество, о. Иосиф, цензор и прочие. Напротив Митрополита — Наместник. Стол был рыбный, официантский, — превосходный, конечно. — О. Иосиф сострил, начав давать наставления через стол о. архимандриту Макарию (очередному): «Вот Вам не нужно писать устав для Б. (забыл, какой, — монастыря, управляемого им); стоит только описать сей стол, а чего недостанет, то требовать от Святейшего Синода». Владыка Исидор побуждал о. Наместника угощать. Филарет все время прислушивался к нему, и к другим — ни слова. О. Арсений, иподиакон (что о Преосвященном Павле Кишиневском — ляск по лысине) громогласно читал превосходнейшую вещь (кажется, проповедь Митрополита Филарета); в заключение подошел принять из рук Владыки рюмку хересу, которую тут же и выпил, поцеловал прежде и после руку Владыки, — я заметил: «Начало положено», на что о. Арсений улыбнулся. — За жарким тосты — сначала о. Наместника — за Владыку, потом Владыка за «гостей братии и за процветание обители». Тосты пились шампанским. — Нужно заметить, однако, что стол не везде был тот же, как там, где сидел Владыка и главные монахи; на двух продольных — длинных столах — вина были хуже, стерляжьей ухи не было, как после объяснил о. Моисей, сидевший за главным столом и просивший все «лафиту». — После обеда с очень обременным желудком я отправился к Феодору Николаевичу; долго прождал его, беседуя с Ольгой Петровной и больным Колей; поговорил потом с ним (он назначен на производство в протоиереи в следующее воскресенье; Владыка: «Он об Японии заботится»…). От него отправился к Путятиным; поблагодарил Ольгу Ефимовну за присылку угощения и тотчас же, так как поздно было, простившись, отправился к Тертию Ивановичу Филиппову. Сей муж принял весьма любезно; переоделся из халата в сюртук, расцеловался трижды и в беседе посетовал, что, по случаю наречения в Епископа, нет обеда: «Ведь это торжество Ваше; следовало бы Митрополиту догадаться и сделать обед на счет Лавры; не кусок рыбы дорог, его можно купить и в трактире, но взаимное преломление хлеба»… Прав и он, не неправ и Митрополит. «Существенная» — то польза какая, хотя удовольствие и есть? — О том, что его прочат в городе, в речах духовенства, в Обер–прокурора, заметил, что «полезно было бы (ему быть), хотя бы для того, чтобы унизить званье Обер–прокурора»… Правда и это. Но малость подозрительно, не будет ли он Обер–прокурор с некоторыми особенностями (хотя бы насчет Греции и прочего)? — Вернувшись, поспел к десяти часам.
Свободное копирование
