28/13. В суждениях о социализме постоянно делается грубая ошибка -- социализм приравнивают к христианству I века. Но это все равно, что смешать товар с подделкой под него. Клюквенный сок похож на красное вино, но он -- не вино. В христианстве есть тот спирт, к-рый недостает социализму, -- свобода. Христианство предлагает отдать свое имущество, социализм предлагает отнять чужое. Неужели это одно и то же? Уже одним этим марксизм позволяет назвать учение социализма антихристовым, до такой степени он полярно противупололожен Евангелию Христа. Христианство предлагает раздать имение нищим добровольно, и не всем, а кто хочет "совершен быть", социализм же тащит в свой рай, приставив браунинг к вашему лбу, и тащит всякого, подготовленного -- как евангельский юноша, и неподготовленного. Христос возбуждал в людях глубокое пренебрежение к материальному счастью. Маркс возбуждает чрезмерно высокую его оценку. Христос вызывал любовь к ближнему, бескорыстие, сострадание, смирение, самопожертвование. Маркс вызывает ненависть к ближнему, жадность, беспощадность, кровожадность. Если ближний просит кафтан, отдай и рубаху, учил Христос. Если у тебя один грош, а у ближнего два, задуши его, учил Маркс (таков лозунг: в борьбе обретешь ты право свое, т. е. в грубой силе). Кто из вас хочет быть первым, да будет всем слугой, учил Христос. Кто хочет быть первым, тот да не будет никому слугой, учил Маркс. Служить можно только обществу, т. е. себе, и никакому ближнему в отдельности. Проведите равнение всех начал христианства с таковыми же социализма, и вы увидите сходство не тождества, а полной противуположности. Христос по учению церкви пришел искупить первородный грех. В чем же он состоял? В том, что человеку был дан в собственность весь рай земной, кроме одного дерева, и сказано было: это все твое, а то -- единственное не твое, и ты этого не тронь. Дьявол-искуситель тотчас начал нашептывать: возьми чужое -- и будешь как бог. Первая и единственная заповедь была -- не брать чужого, и что же вышло? Грех Каина показал, что зависть, начавшись с такого пустяка, как яблоко, ведет к тому, что отнимают уже чужую жизнь, хотя бы жизнь единственного родного брата. Маркс (называю в его лице задолго до него возникшую его школу) -- из всех сил старался разбудить в душе народной первобытный, связанный цивилизацией инстинкт зависти, жадности, алчности, недовольства своим и страстью к чужому, т. е. тот темный и зверский инстинкт охоты, к-рый побуждает хищного зверя и дикаря непрерывно искать чужую жизнь и губить ее. Можно ли что-нибудь найти в природе более противуположное христианству? Если придерживаться церковного языка и называть Антихриста сатаной, то социализм, конечно, есть учение не божественное, а дьявольское. Оно внушено духом не добра, а зла.
Беда социалистов, как впрочем и других фанатиков, в том, что они недодумывают своих мыслей, слишком скоро устают и промежуточный итог выставляют, как окончательный. Они говорят: "Долой неравенство! Долой всякое преимущество, хотя бы личной силы, таланта, ума, образования, трудолюбия, трезвости и т. д. Хотя бы всех добродетелей, выдвигающих буржуев из среды пролетариев! Пусть это будут удачники, а мы -- неудачники, но долой удачу, если она ведет к неравенству! Отнимем капитал, как продукт этого удачничества, уравняем право всех на все -- и тогда настанет царство равенства, царство братства". Настанет ли, однако? Что равенство прав на все можно достигнуть на момент, это бесспорно, но удержится ли это равновесие и остановится ли навсегда? Не будет ли такая остановка мертвой точкой, т. е. прекращением жизни? Вникая в природу, я думаю, что она постоит за себя и, дойдя до мертвой точки, сделает непременно усилие перемахнуть ее. Сегодня вечером мы легли спать, как равные, причем большинство были счастливы предположением, что они будто бы повышены, как бы произведены в следующий чин, а меньшинство чувствовали себя разжалованными. Наступает утро. Нужно работать. Будто бы повышенное большинство замечает, что оно в общем-то не изменилось: оно не видит притока в себе новых сил, таланта, знания, трезвости, трудоспособности и т. д. С ленью и неохотой оно принимается за сокращенный, правда, но все-таки принудительный труд. Для плохого работника всякий, хотя бы непродолжительный труд -- обуза. Он недоволен и в общности труда имеет импульс понизить напряжение своих сил еще больше. Зачем же я буду стараться перед другими? Раз меня накормят, оденут, обуют, то... Стихийным, массовым движением подавляющее пролетарское большинство спустится в своей энергии на несколько ступеней, завтра еще на несколько и т. д., работать будут, но все плоше и плоше. Упадет и качественная и количественная производительность труда, и народ в источнике цивилизации -- в труде -- одичает быстро, как дичает всякая культура, лишившаяся ухода. В таком виде мы это замечаем во всех добровольных коммунах и колониях. Большинство клонит к тому, чтобы жить захребетниками меньшинства. Ну, а как же поведет себя меньшинство, т. е. аристократия труда -- буржуи? И они неизбежно понизят свою производительность, и даже по двум причинам. С общею принудительной обеспеченностью исчезает импульс необходимости работать. С отменою частной собственности (которая, повторяю, есть продолжение личности работника) исчезает личная заинтересованность в труде, или по крайней мере сильно падает.
Зачем мне делать что-нибудь хорошо и все лучше и лучше, если за это не будет никакой награды, ни нравственной, ни материальной? Если моя победа над препятствиями никем не будет замечена и одобрена, то почему -- победа? Зачем жертвовать ближним не только жизнью, но даже маленьким усилием ума и чувства, если ближние принципиально не признают ничего выдающегося и равняют подвиг с отсутствием подъема, успех с неуспехом. В итоге общественная жизнь, как и была в социалистической Спарте, быстро огрубеет, примет варварские, жестокие формы, человек приблизится к облику зверя.
Днем. Морозный солнечный день. Ходил к Бодаревским отказываться от приглашения на блины. Снес "Революционный невроз" Кабанисса. На озере встретил Фон Франца, собиравшего лед для ледника. Говорил, что Осташков взят немцами. У Птицыных легкая полемика со вчерашней газетой. Немцы высадили десант в Або, австро-венгры идут на Одессу и Николаев. С грохотом рушится великая Россия Петра и Екатерины...
