У отца была большая библиотека, которую он регулярно пополнял, покупая экономическую и художественную литературу у букинистов. Развалы букинистических книг находились под открытым небом у Китайгородской стены, против Политехнического музея. Помнится мне, там он приобрел произведения русских и зарубежных классиков в великолепном издании Брокгауза и Эфрона и множество других книг: Сологуба, Мережковского, Лескова, статьи известного литературного критика Юлия Исаевича Айхенвальда «Силуэты русских писателей» и другие его работы. Ларин ценил Ю. И. Айхенвальда очень высоко, был опечален его высылкой за границу (Ю. И. Айхенвальд принадлежал к партии кадетов). Отец рассказывал, что во время своей командировки в Германию в 1924 году виделся с ним и тщетно пытался уговорить его вернуться в Россию, обещая помочь. В Москве в то время находились два сына Ю. И. Айхенвальда: Александр Юльевич, большевик, один из представителей экономической школы Бухарина, и Борис Юльевич, педагог. Борис Юльевич преподавал литературу в школе, где я училась. Отец специально отдал меня в ту школу в надежде, что сын Айхенвальда хотя бы частично унаследовал способности отца. И действительно, он оказался незаурядным преподавателем литературы. Заниматься у него было чрезвычайно интересно. Оба сына Айхенвальда погибли в эпоху террора.
Противоречие между потенциальной энергией, заложенной в его одаренной, жизнерадостной натуре, и энергией кинетической, кинетической в буквальном смысле слова — ограниченной возможности двигаться, сформировало характер Ларина. Ущербность физическая привела к «перепроизводству» (если так можно выразиться) энергии творческой. Закон сохранения энергии на примере Ларина продемонстрирован вполне наглядно.
По своему умственному складу, как справедливо заметил Осинский, Ларин — экономист-изобретатель, что, как он полагал, особенно сложно, ибо эта область затрагивает отношения между людьми. Поэтому в огромном потоке его предложений, проектов бывали и неосуществимые, не оправдавшие себя. Он был мечтателем, вдохновленным Революцией (а кто из большевиков не был мечтателем!), прожектером в лучшем смысле слова. Высказывание Ленина о ларинской фантазии хотя и носит гиперболический характер, но, несомненно, не лишено оснований. «Ларин… человек очень способный и обладает большой фантазией. Фантазия есть качество величайшей ценности, но у тов. Ларина ее маленький избыток. Например, я бы сказал так, что, если бы весь запас фантазии Ларина разделить поровну на все число членов РКП, тогда бы получилось очень хорошо». И хотя Ленин в пылу полемики, учитывая характер Ларина, рекомендовал не привлекать его к государственной деятельности, а использовать как лектора и журналиста, именно Ленин использовал, по его словам, «громадные знания» Ларина на работе государственного характера. Однако после выступления Ленина (о ларинской фантазии) штамп фантазера к нему пристал. Между тем многие ларинские «фантазии» оплодотворяли экономическую жизнь страны: система главков, центров, совнархозов, рабочего контроля, жилищной кооперации, совхозы, Госплан, непрерывная рабочая неделя, явившаяся резервом первого пятилетнего плана, и многое другое было введено по предложениям и экономическим расчетам Ларина.
Свободное копирование
