Не помню сколько станций надо было проехать до поворота на Барнаул. И местность, и способы езды здесь уже другие. Лошадей запрягают не в ряд, а гусем, т.е. одна лошадь впереди другой, ямщик на козлах, а на третьей лошади форейтор. Любопытно, что передние лошади иногда сворачивают как им вздумается и тогда приходится направлять их на дорогу. Лошади замечательно послушны. На одной станции говорят мне, что будут нырочки, по нашему ухабы. Эти нырочки до сей минуты не могу забыть. Они были таковы, что возок то нырнет совершенно в яму, так что его даже не видно, то опять вынырнет и снова исчезнет. Благодатная страна. Дичи несметное множество; куропатки летали у ног лошадей, а по сторонам дороги на елках я заметила массу тетеревей, которых можно было считать не сотнями, а тысячами.
Мы въехали в Барнаул, когда уже темнело. Гостиниц здесь нет и проезжающие должны останавливаться в меблированных комнатах, устроенных более домашним образом, нежели обыкновенные гостиницы.
Попав в теплую комнату после такой мучительной дороги, всего более желательно было добраться скорее до постели и уснуть. И что же? Только что думала я успокоиться, вдруг слышу такой страшный гул, что, казалось, целый город готов был провалиться. Стоявшие на столе стакан и свеча закачались. Вскакиваю в испуге, бегу из комнаты, хочу спросить, что это такое! Везде все заперто, темнота, все спят. Испуг мой был так велик, что я просидела до самого утра, не ложась спать, ожидая, что повторится то же самое. Утром, когда все встали, я спросила, что случилось? мне объяснили, что было землетрясение, но для местных жителей это было обыкновенное явление, и они остались совершенно спокойны.
На другой же день поехала я с визитами. Конечно, прежде всего к главному начальнику города, который предложил мне помещение у себя; но я, поблагодарив, отказалась, на том основании, что все костюмы и вещи мои были уже разложены и складывать все это — ужасная возня. Концерт устроился очень скоро. Замечателен был выезд мой на первую репетицию. Мороз дошел до 40°. Выхожу, чтобы ехать и чувствую, что от холода не могу дохнуть. Но Барнаульское общество было так предупредительно, что, предвидя не привычку мою к таким морозам, приготовило для меня у подъезда четыре кареты, так что мне оставалось только выбрать. Кроме того, возвратившись с репетиции, я не узнала своей гостиной. Вместо простых стульев нашла я роскошную бархатную мебель, все комнаты установлены были цветами, великолепный ковер, прелестный чайный сервиз. Неожиданность такой любезности, такого внимания, поразили меня в высшей степени.
Концерты со сценами приводили публику в восторг и все наперерыв приглашали меня на вечера и обеды. Доходило до того, что я принуждена была в одном семействе завтракать, а в двух других обедать, в 12 часов, в 3 и в 6, и непременно должна была везде успевать, иначе могла оскорбить ту, или другую семью.
В таком маленьком местечке, как Барнаул, удалось мне дать шесть концертов.
Перед отъездом устроен был в честь меня главным инженером большой прощальный вечер. Вернувшись с вечера, я уложилась и в 6 часов утра покинула Барнаул, направляясь в Томск. Морозы в эти дни были страшные и доходили до 45°.
Свободное копирование
