2 de Juin Petersbourg.
Toujours encore en ville et la raison si triste -- la pauvre Анна Ант<оновна> est très malade et Dieu sait, si elle en réchappera, mais j'espère toujours pour le mieux. Alexis vient de partir pour les terres, Pierre avec le Duc. Nous attendons Barbe, son mari et sa délicieuse petite, mais encore elle ne peut demeurer chez nous, car nous avons eu la rougeole et avons encore la cocluche. Quel beau temps! et Dieu sait, quand nous irons à Prioutino. Comme la rivière est belle! quel beau ciel! pas un seul nuage. La Neva est comme une beauté fière, calme, tranquille, mais belle, très belle... De la fenêtre je vois la forteresse et ses remparts, le pont sur la Neva... J'entends de loin le bruit des équipages -- quel beau tableau, comme il est mélancolique, comme il fait rêver! comme il fait penser à la vie et surtout au futur. On me demande ce que j'écris, on voudrait lire mon journal! Ils ne le verront pas! Au reste, il ne pourrait que les attrister.
Alexis, en partant, me priait de lui faire une surprise pour son arrivée. Il parlait souvent du.... Je voudrais bien recevoir au plus vite sa première lettre. Et pourquoi? dit la conscience. Parce que je suppose, qu'elle sera remplie d'interrêt.
L'Intérêt.
Une Physionomie agréable, douce, mais mélancolique, l'oeil vif, animé, les cheveux tout à fait gris, une taille moyenne, maigre. Une grande propreté dans la toilette sans affectation de petit maître. Une manière aisée, douce, agréable, prévenante. Voilà l'extérieur de cet homme charmant. En le voyant je me dis de suite: "It is a perfect gentleman" et je ne me suis point trompée. En général je trouve que l'extérieur trompe rarement et surtout les yeux. Sa personne inspire l'interrêt du premier coup d'oeil et il le conserve pour toujours. Jamais je ne fus prévenue pour personne autant que pour cet homme, il m'inspira cette confiance, cet estime, qui est la base de tous les sentimens distingués. Etant avec lui il me paraissait que j'étais avec cet être supérieur, avec cet homme au quel j'aurais volontier et sans crainte confié mon existence. Pour lui je n'avais point d'amour idéal, tout n'était qu'estime, respect, admiration.
Son âge (je crois 40 ans) ne m'effrayait point. C'est sur lui que je pouvais compter car ses principes si purs garantissaient le bonheur. Sa réputation sans tâche, l'amour, que lui porte tout le monde, me prouvait bien, que le voir et l'aimer était la même chose. Heureuse la femme qui l'aura: il doit être fait pour rendre le monde heureux.
Nous avons été mardi passé chez Ficher. Quel bel établissement! Comme j'ai joui par ce que l'Intérêt y était. Nous étions Mon Père, Maman, Meendorff, le comte Welhorsky, Alexis, ma cousine Marfa et Mme Adam, née Poltoratsky, aussi ma cousine, femme charmante. J'ai bien plaisanté le comte sur sa science botanique. Il était aussi aimable que d'ordinaire et a demandé de passer la soirée chez nous. Le soir nous avons eu Glinka et Ivanoff, un chantre de la cour. Dieu! quelle belle voix de Tenor! Le comte est venu tard, mais il a chanté, est resté très tard, très tard. Voilà tout, voilà tout, voilà tout!
(<Воскресенье> 2 июня (1829) Петербург.
Мы все еще в городе, и причина тому грустна -- бедняжка Анна Антоновна очень больна, и Бог знает, поправится ли она, но я все же надеюсь на лучшее. Алексей недавно уехал в наше поместье. Петр с герцогом. Мы ожидаем приезда Варвары с мужем и очаровательной малышкой, она не может жить у нас, потому что у нас болели корью и все еще болеют коклюшем. Какая прекрасная погода! и один Бог знает, когда мы поедем в Приютино. Как великолепна река, какое чудесное небо, ни одного облачка! Нева, как гордая красавица, спокойна, тиха, но хороша, очень хороша... Из окна я вижу крепость, ее стены, мост через Неву... Я слышу доносящийся издалека шум экипажей -- какая прекрасная картина, как она меланхолична, какие навевает грезы, сколько дум о жизни, и особенно о будущем пробуждает она! Меня спрашивают, что я пишу, они хотели бы прочесть мой журнал! Они никогда его не увидят! Да и зачем, он лишь опечалил бы их. Алексей, уезжая, просил меня приготовить к его возвращению сюрприз. Он часто говорил о... Мне очень бы хотелось как можно скорее получить от него письмо. И почему ж это? -- спрашивает мой внутренний голос. Да потому, что оно, как я предполагаю, должно удовлетворить мой интерес.
Интерес
Лицо приятное, мягкое, но задумчивое, взгляд острый, живой, волосы совершенно седые, рост средний, он худощав. Одет весьма изысканно, без претензий, свойственных выскочкам. Манера поведения непринужденная, мягкая, приятная и предупредительная. Вот облик этого обаятельного человека. Увидев его впервые, я сама себе тут же сказала: "Вот настоящий джентльмен", -- и я не ошиблась. Я всегда думала и продолжаю думать, что внешность редко обманывает, особенно глаза. Эта личность с первого взгляда вызывает к себе интерес, и этот интерес сохраняется навсегда. Никогда и ни к кому не была я так расположена, как к этому человеку, он внушал мне доверие и уважение, которые лежат в основе всех самых глубоких чувств. Находясь в его обществе, мне казалось, что я в обществе такого совершенного существа, такого человека, которому охотно и безбоязненно доверила бы свою жизнь. Я не испытывала к нему идеальной любви, это было скорее поклонение, уважение, восхищение.
Его возраст -- думаю, лет сорок -- нисколько меня не пугал. Да, на него я могла положиться, ибо его столь твердые правила были верным залогом счастья. Его безупречная репутация, обожание, которое он внушает всем без исключения, убеждали меня, что видеть его и любить -- одно и то же. Счастлива та женщина, которая его полюбит; он, кажется, создан для того, чтобы нести в мир счастье.
Во вторник мы заезжали к Фишерам. Какое прекрасное заведение! Как я радовалась тому, что Интерес был там тоже. Там были папенька, маменька, Мейендорф, граф Виельгорский, моя кузина Марфа и мадам Адам, урожденная Полторацкая, другая моя кузина -- прелестная женщина. Я подтрунивает над графом Виельгорским по поводу его учености в области ботаники. Он был, по обыкновению, очарователен, и просил позволения провести вечер у нас. Вечером у нас были Глинка и Иванов, придворный певчий. Боже, какой прекрасный тенор! Граф приехал поздно, но тоже пел и оставался долго, очень долго... Вот и все, вот и все, вот и все!)
Свободное копирование
