Через несколько дней губком снова вернулся к рассмотрению вопроса о гарнизоне. Барский и Иконников доложили, что общее положение в гарнизоне улучшилось. На этом же заседании губкома Кремницкий сообщил, что, поскольку Храмов и он, Кремницкий, отзываются из Нижнего, а член бюро Челышев, как член ЦКК, должен работать в Москве, надо избрать новый постоянный состав губкома. Он назвал кандидатуры Ханова, Козина, Микояна, Попова и Жеханова. Первых трех избрали единогласно.
Вскоре из Москвы вернулся старый большевик Ищенко. На бюро губкома он рассказывал: «Я доложил Совету Обороны о создавшихся настроениях в Нижнем. Ленин отнесся к этому вопросу серьезно. Отношение Троцкого — не сочувственное. Сделал я доклад и секретарю ЦК Крестинскому. Все это оказало влияние на выезд в Нижний комиссии Данишевского. Все было уже предрешено, поскольку Ленин не возражал против действий местных органов».
Итак, дело было закончено. Неожиданно для нас Гольдберг, увидев все на месте собственными глазами, предал суду трибунала почти всех членов прежнего руководства гарнизона.
Уже много позже узнали мы о любопытном факте. Оказывается, за несколько дней до тревожных событий в нашем гарнизоне некоторые белогвардейские газеты, выходившие за рубежом, уже сообщали о военном мятеже в Нижнем Новгороде и о создании там эсеровского правительства.
По существу, события, происходившие осенью 1920 г. в Нижнем, отражали настроения, уже тогда назревавшие в ряде районов и вылившиеся затем в кронштадтский мятеж, который начался под лозунгом — «Советы без большевиков!».
Нарастание таких настроений своевременно не учли партийные организации ни в Нижнем Новгороде, ни в Кронштадте. Но в Нижнем они начались не с организованного мятежа, а с выражения резкого недовольства, с которым нам удалось справиться мирным путем. В Кронштадте же эти настроения, вовремя недооцененные местной партийной организацией, вылились в открытый контрреволюционный мятеж, который пришлось ликвидировать силой оружия.
Свободное копирование
