Мои воспоминания о пребывании в средней группе сильно связаны с политикой. Эта самая политика пришла в виде достаточно свежей тогда песни Пахмутовой и Добронравова "Куба - любовь моя". Мы без конца слышали ее по телевизору и радио, сами пели ее на музыкальных занятиях, а тут еще и девочкам ставили танец на эту мелодию. В 1963-м году вообще в моде было все кубинское: сахарный тростник, Фидель, Че Гевара и их революция. Политика, однако! Пропаганда работала на всю катушку.
И вот, в который раз, посмотрев на репетицию танца наших девочек, одетых в красивые платья и украшенных алыми, огромными бантами, я не сдержался и начал возмущаться, обратившись к пацанам, сидевшим вместе со мной вдоль стеночки на стульчиках:
- А чего это наши девчонки такие наряженные?- язвительно спросил я вполголоса. - Ведь кубинские революционеры бедные и таких нарядов себе позволить не могут.
"Ага, не могут!". "Ишь, вырядились!"- зашептали мальчики, недовольные тем, что их заставляют сидеть и уже полчаса смотреть на девчачий танец, а играть не позволяют.
Но на нас строго взглянула воспитательница, и мы замолчали. Вот так нас мучили коммунистической пропагандой!
Запомнился и праздник, связанный с днем Советской Армии 23 февраля, в основном тем, что к нам в группу пришли гости из военного училища, и среди них была и девушка в военной форме. Мы впервые не в кино, а наяву увидели женщину - военную. На мальчишек это произвело впечатление. Удивительно, но от девушек тоже бывает толк, оказывается, некоторые из них служат в армии!
Но остались и другие воспоминания о средней группе. В тот год отцу выделили на заводе путевку в заводской профилакторий, расположенный на Черном море. Отец уехал, а я стал считать дни до его возвращения. Досчитать надо было до двадцати, точно помню. Но на втором десятке я по какой-то причине сбился, и решил - начну считать сначала. Каково же было мое удивление, когда отец приехал уже через четыре или пять дней нового отсчета. Где-то я явно ошибся, или отец не доотдыхал.
Отец, приехав, рассказал про море, про волны, про теплоход на котором катался, показал фотографии. Чуть позднее, лежу я как-то во время сончаса на своей раскладушке в садике, смотрю в окно на проплывающие облака в голубом небе и думаю: "Вот отец на море был, на теплоходе катался, а мне уже четыре года, а я нигде не был и ни на чем не плавал". И так мне обидно стало, что даже слезинка набежала на глаза.
Уж не знаю, на кого повлияла эта слезинка. Но очень скоро садик в полном составе привезли на берег Первого озера, и там каждую группу по очереди прокатили на каком-то то ли большом катере, то ли маленьком теплоходике. Я не помню, что это было за судно, но заходили мы на него всей группой - человек 25 вместе с воспитателем. Там имелся какой-то пассажирский салон, но мы недолго там просидели, выбегая из салона на воздух и гоняя вдоль бортов. По правому борту мы обнаружили дверь в машинное отделение, куда по очереди заглядывали в щелку, но зайти побоялись, уж больно там громко грохотал двигатель
И, пребывая именно в средней группе, я впервые увидел печально знаменитого местного маньяка "дядю Сашу", но этот персонаж достоин отдельного сюжета, и я расскажу о нем позднее.
Свободное копирование
