На востоке у нас был один великий сосед. Нет не Китай, а ЧВВАКУ - Челябинское высшее военное автомобильное командное училище. Занимало оно одно всю территорию бывших Красных казарм. Между прочим, я еще застал времена, когда остановка общественного транспорта, именуемая ныне "Автомобильный институт", называлась именно так: "Красные казармы". Глядя из окна автобуса (троллейбус по Свердловскому проспекту еще не ходил), я думал: "Интересно, а почему она так называется"? И приходил к выводу, что либо в честь неказистого строения, побеленного в нежно розовый цвет, через двери которого входили и выходили военные, либо в честь Красной Армии. На самом деле старое здание КПП и гарнизонного магазинчика, которые я видел тогда из окна автобуса, к названию остановки отношения не имели. Только позднее, попав однажды на территорию училища, я, наконец, увидел те самые знаменитые дореволюционные казармы 196-го Инсарского полка, в честь которых и называли военный городок и автобусную остановку. Они действительно красные, поскольку построены из красно- коричневого кирпича.
Вот курсанты из училища нам нравились. Во-первых, они были мирные люди, хотя и военные. С местными парнями они не дрались, деньги не отнимали, подзатыльники мелкоте не отвешивали. Во- вторых, после недавно закончившейся войны у всех пацанов Страны Советов был культ военных, и ко всем служивым мы относились очень хорошо. Да и сами курсанты шестидесятых годов были не то, что нынешние солдатики и офицеры, строевая выправка и дисциплина у них была на высоте. Ну а в-третьих, автомобильное училище было неиссякаемым источником воинской атрибутики - пилоток, звездочек, эмблем и погон, всего того, что так ценно для мальчишек. Потом многие юноши нашей округи поступали в это училище.
С юга от нас был "Тот Двор" - единокровные наши мостопоездцы - дома 34-й по улице Краснознаменной и 29-й по Колхозной. По идее мы должны были жить одним большим кварталом, но между нами стоял детский сад и своим забором аккуратно разгораживал нас на два самостоятельных двора. Люди вместе работали, дети вместе ходили в садик и в школу, но все равно говорили: "а он в том дворе живет", или "мама, я в тот двор пойду, там в футбол поиграю". И все сразу понимали, о чем речь и где надо искать человека. В общем, это были наши главные союзники. И хотя в каждом дворе была своя шайка-лейка, но нам ничего не мешало объединять свои усилия в экстренных случаях.
В дальнем углу "того двора", огороженная с трех сторон деревянным забором, располагалась Баня N7. Возводилась она одновременно с тем же 34-м домом - мои старшие братья бегали еще по обеим стройкам. Возможно, баню даже строил Мостопоезд, но мы как-то не считали ее своей, уж слишком много народу с Колхозного и Аэродромного поселков ее посещали, мы были каплями в их океане. Поэтому баня была как бы нейтральной землей. Постоянное присутствие взрослых и частое появление в бане курсантов не позволяло каким-либо молодежным дружинам заявить свои права на ее территорию, и мы, даже будучи малышами, не боялись туда ходить по одному, но в тоже время не чувствовали себя там и хозяевами.
С юго-запада, сразу за котельной находилась школа N9. Самое высокое здание в округе до строительства на нашей улице девятиэтажных домов. Хотя этажей в ней было только четыре, но это были полнометражные этажи в 3- 3,5 метра высотой, так что даже пятиэтажные хрущевки с их потолками в два двадцать не могли смотреть на нее сверху вниз.
Возле школы был стадион с футбольным полем, небольшая спортивная площадка с баскетбольными щитами, сквер с кустарниками и тополями, задний двор с какими-то сараями и гаражом, и весьма приличный школьный сад с фруктовыми деревьями и кустами. Все это хозяйство, размером примерно в гектар, было огорожено солидной железной оградой с острыми пиками по верхней кромке. Правда, уже в то время в железном заборе кое- где были дыры. Напомню, все-таки дело происходило в России, а наш народ обходить препятствия не любит и по возможности всегда прокладывает себе короткие пути.
Школьный сад - это вообще отдельная песня. Это место было одновременно притягательным, романтичным, героическим и опасным. И, что самое интересное,
поначалу сад даже охранялся. Там имелся самый настоящий сторож, тот самый, который с "ружжом и с солью". Я, будучи мелким, сам видел какого-то старичка- пенсионера с винтовкой за спиной (скорей всего "воздушкой"), который через забор переругивался с нашими старшими пацанами.
Потом сторожить перестали, урожай срывали до того, как он успел созреть, так что, как плодоовощное хозяйство школьный сад захирел. Но зато часто использовался для всяких тайных дел. Среди зеленого массива деревьев и кустарников, теперь можно было скрываться, прятаться, заниматься всякими запрещенными вещами, типа курить, выпивать и играть в азартные игры, но также легко можно было нарваться на неприятности.
Ну а чисто на западе, прямо за сарайками и 23-м домом начиналась "Колхозка"- застроенный частными домами огромный массив Колхозного поселка. Он располагался и за школой, и за баней, и только берег реки Миасс был ему естественной границей на юге. А на север он перетекал за проспект Победы и тянулся до улицы Каховского, ныне Комсомольского проспекта. Еще дальше на запад, с улицы Аэродромной, ныне Косарева начинался уже Аэродромный поселок. Но тогда для нас они были неразличимы с Колхозным и потому сливались в одно большое море частного сектора под названием "Колхозка".
Менталитет у ребятишек Колхозного поселка заметно отличался от нашего. У них у каждого был "свой двор" в несколько соток, и только за высоким забором находилась общая улица. У нас же личными были только наши квартиры, а у кого и просто комната в коммуналке, и общее начиналось сразу за их порогом. Общими для нас были и двор, и подъезд, и лестничная площадка, а для некоторых даже и кухня с ванной и санузлом.
Мы редко сидели по домам, и много гуляли на улице в общем дворе, собираясь иногда в большие команды. Их же дети тоже общались с соседскими ребятишками, но сроду не помню, чтобы в их играх видел более пяти человек сразу. Так что мы росли чуть больше коллективистами, а они все чаще индивидуалистами.
В те давние времена жизнь на "колхозке" была почти деревенской. Практически в каждом дворе было по собаке. Многие жители содержали скот, начиная с коз и свиней и вплоть до коров с лошадьми. Иные имели гужевой транспорт, а по улицам поселка гордо бродили стаи кур и даже гусей.
Чуть не треть населения Колхозного поселка были татары и их непривычные азиатские лица, поначалу в детстве внушали мне если не страх, то тревогу: "Это чужой, может быть опасен"! Иногда эти ожидания неприятностей сбывались. Но в отличие от "шанхайцев", колхозненские хулиганы ( а пацанов с криминальными наклонностями там тоже хватало) - крайне редко сбивались в большие банды, и я не помню ни одного случая, чтобы они пытались наезжать на парней с наших дворов. Наоборот, после совместного обучения в 9-й школе, многие наши пацаны легко находили с ними общий язык и начинали дружить. Большинство школьных друзей моего старшего брата Юрия жили и воспитывались на Колхозном поселке.
Вот такая у нас была окружающая среда.
Свободное копирование
