Я не сказала о том, что Вишневецкий расстрелян. В посылке, которую я получила из дома, в обрывке газеты (в нее был завернут мармелад) я прочла, что начальник НКВД Стромин и Вишневецкий приговорены к расстрелу. Приговор приведен в исполнение.
Почему-то мне было неприятно рассказывать об этом.
Утром я опустила в почтовый ящик на имя начальника всех северо-восточных лагерей заявление с просьбой срочно принять меня по крайне важному и серьезному делу.
А дня через два мне сказали, чтоб я не ходила на работу, так как меня поведут на прием к Вишневецкому.
— Быстро как! — удивились женщины. Уходя на работу, все пожелали мне удачи.
Резиденция начальника лагерей занимала половину здания НКВД, только ход был с другой стороны. В приемной ждали одни мужчины, все бывшие заключенные, работающие теперь в Магаданской области. Все по одному и тому же вопросу: с просьбой отпустить их на материк.
Наконец подошла моя очередь. Захожу в просторный, хорошо обставленный кабинет. В глубине его за письменным столом сидит наш саратовский Вишневецкий, живехонький, и невозмутимо смотрит на меня.
— Я вас слушаю.
Не показав и вида, что я его узнала, стала рассказывать ему о Маргарите Турышевой, взывала к его человечности и умоляла ее спасти.
— Валентина Михайловна, вы меня помните? — неожиданно спросил он.
— Конечно помню. Это не вы придумали — не давать мне спать?
— Нет, не я. Стромин.
— А теперь мне отменили приговор. Назначено переследствие.
— Знаю. С первым пароходом вы едете в наш Саратов. Что же мне сделать для землячки?
— Спасите Турышеву, это и будет для меня.
— Ладно.
Он взял большой лист бумаги и начал наносить на него анкетные данные о Маргарите. По счастью, я их знала наизусть, и он все записал.
— Значит, две профессии, — задумчиво отметил он, — балерина и геолог.
— Да, окончила балетное училище, три года работала в Свердловском театре оперы и балета, потом окончила геологический техникум и работала уже геологом… Спасибо вам! Я так благодарна. Она в ужасном там положении. Прочтите ее записку. Он прочел и, покачав головой, вернул ее мне.
Записал название участка, где она находилась на лесоповале.
— Ну, а что мне сделать для вас?
— Спасибо. Не надо ничего. С первым пароходом я уезжаю.
— Ладно, я подумаю сам.
Он проводил меня до двери и неожиданно сказал:
— А у меня ведь тоже к вам просьба.
— О, с удовольствием сделаю, что могу. — И так как он слегка колебался, я добавила: — Передать привет Саратову?
— Вроде того. Когда вас приведут к новому следователю, сбегутся взглянуть на вас все, кто знал Валентину Михайловну в тридцать седьмом году.
— Так уж сбегутся… — усомнилась я, — поди, все забыли меня.
— Нет, вас помнят. Когда я два года назад уезжал из Саратова, о вас рассказывали целые легенды, что было и чего не было. Вас не забыли. Так вот, когда ребята соберутся, вы им скажите: «А Вишневецкий шлет вам привет!!» И расскажите им всё, что вы знаете обо мне.
— Но я так мало о вас знаю!..
— Больше, чем знают они. Сделаете это? А вашей подруге я помогу.
— Конечно сделаю.
— Ну, вот спасибо, желаю вам счастья!!
На этом мы расстались.
Свободное копирование
