authors

1427
 

events

194062
Registration Forgot your password?
Memuarist » Members » Valentina_Muhina-Petrinskaya » Птице отрезали крылья - 8

Птице отрезали крылья - 8

15.11.1937
Саратов, Саратовская, Россия

Однажды вызывают вечером меня на допрос. Вхожу в просторную, чистую комнату Щенникова. Все в сборе, сидят кто на диване, кто на стульях, принаряженные, при галстуках. А на столе… Боже мой, весь стол буквально завален яствами, которые они смогли достать: сыр, колбаса, окорок, пирожные, шоколадные конфеты, яблоки… Я всплеснула руками:

 — Не собираетесь ли вы, Александр Данилович, устроить мне танталовы муки за то, что я не подписываю вашего протокола.

 Ребята так и грохнули от смеха.

 — Вот ее благодарность, — возмутился Щенников. — Никаких мук танталовых. Ешьте сколько влезет. Здесь пирог с мясом, очень вкусный… Это ваш праздник, — серьезно заверил меня Александр Данилович.

 — Спасибо! Но почему?..

 — Инициатива Шуры Артемова, так что «спасибо» адресуйте ему.

 Я с надеждой взглянула на Артемова: может, он сумел что-то доказать начальству и меня выпустят на волю? И Артемов понял мой взгляд (его все поняли) и поспешил мне объяснить.

 Оказалось, вышел новый номер журнала «Красноармеец, краснофлотец» и там мой рассказ «Партизанка». Журнал конфисковали.

 Один номер прислали сюда, где шло следствие над автором. А рассказ очень всем понравился, даже начальнику НКВД Стромину, и Саша предложил хоть чуть-чуть порадовать автора, устроить читку рассказа и… вечер с угощением.

 Начальник разрешил, его как раз вызывали в Москву к самому Ежову.

 Щенников устроился на диване, Шура Артемов на его месте, он сам решил читать рассказ.

 Я попросила журнал. Иллюстрации были хорошие в рассказе. Ничего не сократили.

 — Не везет редколлегии, — заметил Щенников, — шестого автора арестовывают, шестой раз конфисковывают журнал.

 — Пусть Валентина Михайловна поест, — решил Шура и налил мне горячего кофе.

 Мы ели, беседовали, потом Шура читал рассказ. Меня немного утешило, что журнал все-таки достиг киоскеров и был на этот раз распродан. Выручило то, что автор живет в провинции; у столичных писателей конфисковали журналы сразу, еще до киосков.

 Долго я потом вспоминала этот вечер и счастливые синие глаза Артемова. Было так хорошо. Я была, что называется, в ударе, смешила других, смеялась сама.

 — Какая же она была на воле? — не выдержал один из них, тот, кто постарше, Константин Иванович. — Если сейчас, в беде, она может быть такой непосредственной, такой веселой… И я, мужчина, дзержинец, член партии, должен спокойно смотреть, больше того, участвовать в этом поганом деле? Черт-те что! Шурка, дай твое заявление. Я тоже подпишу, потом… — (Артемов указал глазами на меня.) — Верно, — глухо сказал Константин Иванович.

 Мы сидели далеко за полночь, потом меня отправили в тюрьму, а они разошлись по домам.

 Больше они у Щенникова не собирались. И я их перестала встречать. Ни Артемов, ни Константин Иванович больше к Щенникову не заходили.

 Не выдержав, я спросила однажды у Александра Даниловича, почему больше не заходит Артемов? Спросила и испугалась: вдруг ответит едко, вроде того, что какое мне дело до Артемова. Но Щенников сказал: «Он в Свердловске».

 — А… а Константин Иванович тоже в Свердловске?

 

 — Тоже, — вздохнул Щенников.

23.08.2013 в 17:03

Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Idea by Nick Gripishin (rus)
Legal information
Terms of Advertising
We are in socials: