В эти годы в нашей стране развернулось новое движение - бригад коммунистического труда. До коммунизма мы еще не дошли, а только до зрелого социализма и тогда было решено, вновь ставить людей в строй и начать эту работу с низов. До меня доходили слухи, что в бригадах все решают вместе, вместе работают, вместе отдыхают и несут коллективную ответственность, за поведение членов бригады, даже в кино и в театры ходят вместе. Венгерские трудящиеся поинтересовались, как это движение распространилось в союзе и обратились к нам, других советских подразделений в районе не было. Я опросил своих солдат последнего пополнения, как это проходит в союзе. Толковых рассказов я не получил, говорили, что вот в нашей бригаде нам рассказывали об опыте, уже существующих бригадах коммунистического труда. Вот и попросили солдат рассказать, о чем им рассказывали. Я предупредил администрацию завода, что у меня нет примера, никто из моих военнослужащих не работал в таких бригадах, вот и рассказывали мои воины о том, что им рассказывали о таких бригадах. Я же не знал, что выступления моих военнослужащих будет записано на пленку и передано в программе телевидения.
Видно кто-то, в политуправлении группы войск, смотрел венгерскую хронику и выразил неудовлетворение, неубедительностью рассказов моих подчиненных. Вскоре, меня посетил, вновь назначенный начальник политотдела полковник Молочко, он долго беседовал с моим начальником, а в беседе со мной интересовался только вопросами воинской дисциплины и удивлялся, в таком небольшом подразделении, где почти половина офицеров, имеются случаи грубого нарушения воинской дисциплины, военнослужащими срочной службы. Я ответил, что эти случаи проявляются в основном в пререканиях солдат с младшими офицерами и я не могу о них умалчивать, фиксирую эти нарушения и по ним провожу работу, и с молодыми офицерами, и с их подчиненными. Эти военнослужащие, люди, в основном, с недостаточным образованием, а наказывают их люди, выпускники военных училищ, не имеющие достаточного опыта в воспитательной работе, проявляя власть и не оказывая никакого действия на солдат. После посещения узла, начальник политотдела не дал мне никаких советов по вопросам воспитания личного состава, а в очередном номере, поступившего в часть журнала "Пограничник", а как я понял полковник, постоянный корреспондент этого журнала, прочитал разгромную статью, как не нужно работать. Я подумал, по совести, сказал бы мне, где я могу прочитать результат проведенной инспекции. Правда говорят "проверка на месте, а помощь в приказе". Что делать в политическую академию я не поступил, а использовал свой опыт сержанта и офицера связиста. Все свое время тратил, чтобы занять солдата: учёбой. трудом, физическими занятиями и спортом, приобщением к общей культуре. Ну, а что получилось, то получилось, некого винить!
Последнюю неприятность в свой адрес, я выслушал от главного политработника наших войск, он остался недоволен тем, что в клубном помещении не был натерт паркет. Мне было очень стыдно, за такой казус. Ну не знали солдаты, что паркет не моют "палубным способом", вот он и вздулся. Что уж тут натирать.
Я анализировал, по какой причине оказался нежелательным, для продолжения службы в этой части. Мне казалось, что я отдаю вопросам службы все свое старание и умение. Получалось, что в этой части, я не был знаком с той техникой связи на которой работали и обслуживали, прибывшие в часть офицеры. И если ранее я чувствовал, что являюсь, по крайней мере, равным в эксплуатации техники, то теперь я оказался "не своим". Кроме того, моя работа доставляла беспокойство руководителям части, я использовал любую возможность, чтобы обеспечить досуг и быт военнослужащих срочной службы, спортивные мероприятия и организацию выездных экскурсий. Привлекал к этой работе и других офицеров. Я еще раз убедился, что политработник для того, чтобы добиться положительных результатов в работе, со всеми категориями военнослужащих подразделения, должен хорошо знать новую технику связи и я попросил командование ускорить отправку меня на курсовую подготовку, по новинкам проводной и радиорелейной связи.
Что мне запомнилось в Венгрии. Я неплохо знал въезды и выезды из Будапешта. Во время работы секретарем партбюро в Сольноке, частенько приходилось бывать в столичном городе. За два года прошагал, под линией связи вместе с нарядами связистов, от советской границы до Будапешта, приходилось выезжать в города Ньиредьхаза, Дебррецен, Кечкемед, Цеглед и другие города Венгрии. Добирался до озера Балатон, в гарнизоны Хаймашкера и Секешфехервара. Ранее из Сольнока, добирался на автомобиле в группу войск, привозил на партийную комиссию молодых коммунистов. Да и в предместьях Будапешта приходилось бывать, в одном из подразделений, вот поэтому, по прибытии в Будафок, мне пришлось поездить с водителями транспортных машин и офицерами, которых назначали старшими машин, для знакомства с городом и выездами на мосты через Дунай. Так-же быстро ориентировалась с новым местом жительства моя супруга. Она вспоминала свой язык Мери (одно из народностей Мордовии), помогала мне налаживать связи с местными органами, а также с руководством соседней венгерской воинской части. Наше подразделение вскоре стало известно районному начальству и через них я получал живую ёлку на новый год. В дни Победы, у районного памятника советским воинам, наш молодой лейтенант производил развод почётного караула, состоящего из нашего солдата, венгерского военнослужащего и бойца народной милиции, ко времени развода и смены караулов, у памятника собиралась огромная толпа венгерских граждан, им нравилась эта форма памяти советским воинам, погибшим в боях за Венгерское государство.
Свободное копирование
