К половине зимы, народ сильно отощал, часть бригад были целиком переведены на стационарное питание, для них не устанавливалось ни какой нормы выработки, а стол их был лучше, чем второй.
Некоторые бригады были укомплектованы исключительно из уркачей, которые совсем не хотели работать. Придут на производство и заявляют «Мы батя работать не будем». Ну чтожь будите получать штрафной котел!
Разводят костер, садятся вокруг костра и в течение рабочего дня передвигаются от костра к костру. Досидятся до того, что им уже не хочется вставать и принести дрова для костра.
Придет начальство вместе с ними посидит, покурит, расскажет несколько анекдотов и уйдет, а они продолжают сидеть…
Редкие были случаи, чтобы из, как отказников сажали в изолятор, если же когда и посадят, на двое трое суток и тем дело заканчивается…
На работу ходили под конвоем, конвой один человек на 25 заключенных и это в тайге…
Но вот пришло распоряжение с 1 декабря 1942 г. на работу будем ходить без конвоя, работать будем в зоне оцепления.
Первого декабря вышли к воротам, конвоя нет, дежурный по вахте нас пропустил в ворота, записав на дощечке каждую бригаду и с тем мы вышли.
Пришли на участок работ, расставили работяг, так как целесообразно, т.е. так чтобы сосед соседу не мешал и при лесоповале не мог один другого зацепить хлыстом.
А то бывало станешь расставлять бригады: ты стараешься расставить так, чтобы один другому не мешал в работе и не могли бы один другого зацепить хлыстом, а конвой старается сократить фронт работы с тем, чтобы ему хорошо было видно всех работающих, вот и идет спор между конвоем и десятником работ, частенько бывали случаи, когда на этот спор вызывались: администрация л/п и дежурный надзиратель.
За ранение или смертный исход, конвой ответственности не нес, за это отвечал руководитель работ.
В это утро расставил все бригады, после этого пошел в другой квартал, там работала хозобслуга и надо было от них принять ими заготовленный лесоматериал.
Свободное копирование
