При выходе из бухты наше судно двинулось в левую сторону, вдоль побережья и только по беспокойству экипажа судна мы стали понимать, что-то случилось, нам передали через офицера, старшего команды, чтобы мы не нажимали на сухой паёк. Судно прошло вдоль северного Сахалина и там, напротив порта Александровск, на рейде встало на якорь. Прошёл слух, что в Японском море штормом сорваны морские мины с минного поля и эти чудовища проносятся мимо всего Сахалина. Нас шторм еще не баловал, а в основном в нашей команде были люди не знакомые с причудами моря. Нам объяснили, что тихоокеанские морские тральщики принимают меры, чтобы освободить нам морской путь, но придется подождать.
На пути к Холмску мы уже давно доели сухой паек, а через три дня перестали нас снабжать и питьевой водой. Экипаж судна перекрыл все доступы в их жилые и вспомогательные помещения. На четвертый день пути началось сильное волнение, ребят стало укачивать, и почти вся наша команда вцепилась в борта судна с позывами рвоты, но рвать было не чем, уже двое суток без пищи и воды. Сопровождающие судно дельфины только раздражают нас.
Только к исходу шестых суток мы вошли в порт Холмск. Выгрузились, строем направились к месту погрузки, в вагоны Сахалинской железной дороги. Наконец напились воды из придорожной колонки, разделили одну банку рыбных консервов на четверых и по кусочку хлеба. Больше провианта встречающие для нас не захватили, но и это не следовало бы делать. Рыбные консервы в томатном соусе, сыграли злую шутку и вызвали расстройство желудка, на несколько дней.
В ночь мы выехали в миниатюрных японских вагончиках в Южно-Сахалинск, но перед Чертовым мостом (так назывался мост железной дороги, между двумя высотами с глубокой впадиной) машинист объявил, что ночью через Чертов мост не поедет и ушёл домой. Мы остались в вагонах, но очень часто выбегали из вагонов из-за болей в желудках. Рано утром появился машинист, и мы продолжили свой путь к месту службы. Совсем скоро прибыли в Южно-Сахалинск, вышли с вокзала, и строем двинулись по центральной улице, рассматривая японские жилые домики.
Дальнейший наш путь на окраину города проходил, по совсем неухоженной дороге с одноэтажными, неказистыми строениями. Нас привели на широкое антенное поле, и оставили на неопределенное время, сказали, что будем ждать начальство. В поле стоял стог сена и мы его разобрали, несмотря на окрики часового, чтобы прилечь и отдохнуть с дороги. Часам к десяти, на двух машинах, к нам приехали целые бригады обслуживания: врачи, парикмахеры, хозяйственники с готовым питанием. Врачи производили осмотр прибывших, представитель строевой части, рассматривал наши документы и делал свои пометки. Политработник, видно комсомольский вожак, отбирал учетные карточки и ставил комсомольцев на учет. Я оказался единственным, прибывшим с партийным билетом.
Только в это время мы узнали, что в нашей команде прибыли в эту часть двое прославленных разведчиков. Это старшина Николай Калинин, награжденный орденом Боевого Красного Знамени и двумя орденами Славы 3 и 2 степени, и полный кавалер ордена Славы, Дорофеев Алексей, тоже старшина. Эти старшины стали фельдъегерями и знаменоносцами части. Потом, когда мы с ними познакомились, мы узнали историю об ордене Боевого Красного Знамени у Николая Калинина. После очередного рейда, в глубоких вражеских тылах, когда готовилось представление его к ордену Славы 1 степени, Николай попросил командарма:- А нельзя заменить орден Славы, орденом Красного Знамени? Командарм знал отважного разведчика и согласился. Так и получилось, что Алеша Дорофеев оказался полным кавалером ордена Славы, а Николай Калинин кавалером двух степеней. Только теперь мы поняли причину того, что эти старшины были, все время дороги, вместе с нашим офицером.
После знакомства с нами, кому было положено, того подстригли под машинку, сержантам сделали прически, правда с большим трудом, волосы, у всех кто искупался в бухте Ванино, были неуправляемы.
А потом нас отправили в городскую баню. Мы вошли в моечный зал и увидели маленькие скамейки, низко расположенные краны: горячей и холодной воды и совсем маленькие тазики. К такой арматуре мы не привыкли. Напротив, за матовой, стеклянной перегородкой, моются женщины и их тела свободно просвечиваются через эти ширмы. Кто-то из ребят не пялился на женские профили, а заглянул в глубину мыльного зала и обнаружил там бассейн с теплой водой. И буквально в момент эта емкость была заполнена нашими телами. Вода, выдавленная из бассейна, вытекла в моечный зал, это была большая волна. В зал вскочил японец, видно хозяин бани и схватился за голову. Солдаты потихоньку отошли от приятного шока и вылезли из бассейна. Вошел сопровождающий нас старшина и объяснил, что бассейном можно пользоваться, после того как приведем себя в порядок возле этих маленьких мыльных мест и уже будучи чистыми, пропариться и прогреться следует в бассейне, там, внизу, имеются управляемые краны с горячей и холодной водой.
Свободное копирование
