4
Утром был у Н Васильевича, застал его завтракающим в халате и запертым, так что Таня, не достучавшись его с парадной, обежав по черной, открыла мне и начала искать хозяина бегом по комнатам. Мне все мнилось, как Наталья Дмитриевна говорила, что С В это - мать Манефа, а Таня - Фленушка, и мне стало как-то весело. Казакова, конечно, нет, погода совсем весенняя, и на голубовато-розовом небе фонари горели белым светом. Розовый цвет мне всегда напоминает «1001 ночь», не потому ли, что там розовые дали? Послал Грише отглашение на Крещенье, пошел к Андриевич ряженым старухой, хотя страшно не хотелось, но ребята были очень довольны; вечером были Ступинские, они мне показались в более пониженном и менее идиллическом настроении, и у Андриевич чувствовалось какое-то уныние и скрытые нелады. На ночь канонов не читал и спал на редкость плохо; долго не засыпал, просыпался, было жарко, и все видел Алекс, лицо которого до странного скоро позабыл; будто он лежит вверх спиной и смеется, а сам белый как снег, а я будто сижу над ним, обнимаю его и плачу, а лица его не видать.
Свободное копирование
