26
Денег, конечно, мне не прислали. Утром ходил за покупками, но погреба были закрыты; пришел Григорий, гордый новыми сапогами и калошами, обстриженный, очень неинтересный, невыспавшийся, сердитый и скучный. Потом у меня заболела голова, мы вышли. Гриша все тянул меня в «Базар», чтобы мочь смотреть на бильярд, чего я совсем не хотел; поехали в пустую Мариинскую, я много пил и дразнил Григор<ия> Александром, что было, конечно, гадко, т. к. Гриша может приписать этот анекдот тому, что он теперь болен, в чем не виноват. Он удивлялся, куда я дел деньги, 125 р. перед поездкой и 15 от Казакова; я говорил, что я 17 дал Александру и обещал еще доплатить; конечно, я привирал, а он сердился и говорил всякие пустяки. Дошли вместе до 5-ти Углов, я пошел домой; у Вари голова прошла, и она была вставши и пила чай, было довольно славно, но в общем, конечно, прескверно. Григорий хотел прийти в Крещенье, но расстались мы очень сухо; я чувствую желание пилить и мучить, кого люблю, но почему-то физически он мне сегодня даже почти не нравился; или он слишком безобразно обстрижен? Я хотел бы пристроиться в «Руно».
Свободное копирование
