2
Утром, путешествуя к Эвальду на Моховую, потом на Фурштадтскую, я несколько устал и получил мигрень; после завтрака я был дома и, долженствуя быть откровенным, скажу, что опечалился забастовкой полотеров, мне было жалко, что не ходят по комнатам, не здороваются, не благодарят за «на чай» эти молодые, ловкие, красивые люди в рубашках. Женя говорит: «Они вас очень хвалят, говорят - вот барин так барин, - а я говорю: это жилец». И она говорила, будто это сообщение мне должно быть приятно. И я не скрою, что одного из них мне видеть положительно приятно, хотя он вблизи и напоминает казаковского Мирона, и я ему даю на чай, хотя меня к этому ничто не обязывает, кроме желания услышать: «Покорнейше благодарю». Вечером были у Екат Ап, дома было собрание лесоводов, до 15 чел, я лег спать, чтобы прошла мигрень. Сегодня вышел «манифест» всех мерзавцев. Я говорю сам для себя и называю все своими именами; жиды и жидовствующие нахалы, изменники и подлецы губят Россию; они ее не погубят, но до полнейшей нищеты и позора могут довести. Но, м б, в позоре своем обрящет она спасение свое? Я ненавижу всеми фибрами души этих наглых выскочек и их прихвостней, и последний хулиган, избивший хотя бы Алешу Бехли, пьяный, безобразный, оборванный, ближе мне того дорогого Алеши, если бы он встал в те позорные ряды. И эти гадости: «Зритель», «Стрелы», «Пулеметы»…[Густо зачеркнуты две с половиной строки.] . Что им Россия, русская культура, история, богатство? Власть, возможность изблевывать свое лакейское, поганое краснобайство, дикая пляска наглых осатанелых жидов. «Манифест»! Проклятые, проклятые, проклятые.
Свободное копирование
