В 1888 г. я поступил в кораблестроительный отдел Морской академии, окончил ее в 1890 г., Джевецкий же уехал в Париж, изобрел минный аппарат, предложил его французскому флоту, добился испытаний и одобрения своего предложения и стал его реализовывать. Раза по три в год мы обменивались письмами, и вот в начале мая 1892 г. получаю телеграмму: «Приеду 12-го через Вержболово. Джевецкий».
Само собой разумеется, я встретил его на вокзале.
- Зачем и какими судьбами?
- Ликвидирую квартиру, переселяюсь на постоянное жительство в Париж, приходите вечером.
Прихожу.
- Знаете, просто чудеса, встречаю Дикова (главный инспектор минного дела): «Что же вы не приходите в комитет, вам приготовлен талон на 4000 рублей золотом».
- За что?
- А на разработку проекта подводной лодки; получите ваше заявление, эскиз и приступайте к работе.
Оказывается, на основании резолюции Алексея пошел «проект» по инстанциям, и чем ниже инстанция, тем хвалебнее отзыв, - кто же осмелится не соглашаться с генерал-адмиралом?
- Ведь вы летом свободны, приезжайте в Париж, будете мне помогать в разработке проекта, составите все требуемые расчеты, главным образом по корпусу и теоретическому чертежу. За 3? месяца работы я вам заплачу 4000 франков.
Я согласился, получил отпуск на вакационное время в Морской академии и примерно через неделю был уже в Париже, остановившись на квартире моей тетки Александры Викторовны, которая со своим сыном В. А. Анри уехала на лето в Бретань, на дешевые морские купанья. Моими расчетами Джевецкий остался вполне доволен, особенно расчетом прочности и конструкции корпуса, и сверх договоренной платы подарил мне великолепное ружье Пердэ.
Морской технический комитет все расчеты и чертежи по корпусу, т. е. мою часть работы, одобрил, но сделал ряд возражений по механической части и не согласился с Джевецким иметь для надводного хода лодки паровую машину, ввиду затруднений, представляемых паровым котлом предложенной Джевецким системы, да и всякой другой, при переходе лодки из надводного плавания в подводное. Эта задача оставалась неразрешенной, пока через два или три года не появились достаточно мощные двигатели внутреннего сгорания и затем дизели.
Джевецкий имел обширное знакомство среди французских корабельных инженеров и ввел меня в этот мир, познакомив с авторами тогда выходившей 4-томной «Теории корабля» Полляром и Дюдебу,[А. Н. Крылов напечатал рецензии на I и II тома этой книги в «Морском сборнике» (1891, № 3 и 12); они вышли в Париже в 1890 и 1891 гг. О Джевецком см. еще в очерке «К. Э. Циолковский» (с. 405 и сл.).] директором верфи в Лориане Террье и некоторыми другими. За 50 лет, протекших с тех пор, никого из них в живых не осталось.
Ликвидировав свою квартиру в Петербурге и продав с аукционного торга большую часть царских дверей, напрестолий и безделушек, за которые я не дал бы и гривенника, с которого начинался торг, он выручил порядочную сумму денег, купил в предместье Парижа отель, запущенный сад и пустопорожнее место и построил по собственному проекту отличную виллу, в которой и поселился. В этой вилле была специальная комната для меня - chambre a M-r Kriloff, на случай моих деловых приездов в Париж или просто погостить.
Свободное копирование
