Когда я сделался министром путей сообщения, то я уже не застал графа Толстого на посту министра внутренних дел. Еще, когда я был директором департамента железнодорожных дел, - т. е. за год до этого, - гр. Толстой умер. Поэтому я гр. Толстого совсем не знаю; видел я его всего два раза.
Первый раз, - когда я был еще студентом, и затем другой раз, - когда я уже сделался директором департамента и из вежливости ему представлялся. Но на основании его действий, я вывел заключение, что вообще это был человек не заурядный, человек с волей и образованием, человек, в известном смысле, честный; во всяком случае - это была крупная личность. Всех его воззрений я не разделял.
Гр. Толстой был крайний правый, и Император Александр III назначил его министром внутренних дел после графа Игнатьева именно потому, что он был ультраконсервативных воззрений. Во время своего министерства, он провел институт земских начальников, институт, которому сочувствовать никоим образом невозможно. Замечательно, что этому институту земских начальников не сочувствовали даже многие из консерваторов и в том числе такой консерватор, как Константин Петрович Победоносцев.
Предполагалось, что земские начальники будут из дворян, что это будут "лучшие" так сказать лица из общества, которые будут руководить крестьянством.
Если Император Александр III и настоял на этой мысли, - на учреждении института земских начальников, - то именно потому что он был соблазнен мыслью, что вся Россия будет разбита на земские участки, что в каждом участке будет почтенный дворянин, который пользуется в данной местности общим уважением, что этот почтенный дворянин-помещик будет опекать крестьян, судить их и рядить. Если бы эта мысль, эта идиллия вполне и осуществилась, то и тогда этот институт не мог бы держаться, ибо он основывается на первичной погрешности, которая заключается в том, что в культурном государстве невозможно, а именно - невозможно смешивать власть административную с властью судебной; власть судебная должна быть независима, так как справедливый суд может быть только при его независимости.
Первое условие для этого - заключается в том, чтобы суд этот во всех своих инстанциях, от низа до верха, был совершенно отделен от администрации и был совершенно независим; как только этот принцип не соблюдается - сейчас же вместо законности является произвол. В настоящее время мы это видим в особенности наглядно, когда судебное ведомство утратило всякую независимость, и министр юстиции Щегловитов состоит на посылках у министра внутренних дел, председателя Совета министров - Столыпина.
Между тем институт земских начальников основывался именно на смешении этих двух функций: функции административной и функции судебной.
Константин Петрович Победоносцев, как человек чрезвычайно культурный и несомненно человек ученый, - конечно, с этою мыслью помириться не мог и поэтому был противником установления земских начальников. Если же закон о земских начальниках, вопреки крайней оппозиции Государственного Совета, прошел, то это в значительной степени было сделано под влиянием, между прочим, князя Мещерского, редактора "Гражданина" (См. Воспоминания. Царствование Николая II, т. II, стр. 609-626.).
На практике оказалось, что эта идиллия о благородном помещике, который в земском участке судит и рядит - была иллюзия. Таких помещиков и с самого начала оказалось незначительное число, а в настоящее время их почти совершенно нет.
Все земские начальники, собственно говоря, ничто иное как провинциальные чиновники, назначаемые административною властью. Обыкновенно, это - отставные офицеры юнкера; не окончившие курс высших учебных заведений дворяне, одним словом лица самого второстепенного сорта. Конечно, я не говорю о некоторых исключениях, которые, может быть, есть; конечно, между земскими начальниками, как исключение, есть порядочные люди, люди соответствующие.
Свободное копирование
