25.12. 1942.
Дорогие мои! Этим письмом я хочу выполнить двойной долг — поздравить вас с Новым годом, а Илюхея с днем рождения. Поздравляю вас и желаю всех и всяческих благ и успехов. И основное — быть здоровыми. И телом и духом. В прошлом году я попытался быть пророком в своем отечестве, обещал встретить 43 год вместе с вами. Но нет пророка в своем отечестве… Грустно, что мои надежды не оправдались. Грустно, что вторично такой знаменательный и радостный день как Илюшкино рождение, приходится праздновать вам одним и так скромно. Получил твое письмо Катя с подробным описанием маршрута до вашего дома в Цибикнуре. Боюсь, что не придется воспользоваться твоим вниманием. По крайней мере, в ближайшее время. Похоже на то, что нужно выбросить из головы мысль о свидании с вами. До более благоприятного времени. Зима по настоящему в свои права еще не вступила — морозы побыли несколько дней, а сейчас стоят мягкие, безветренные дни. Рад этому т. к. надеюсь, что и вас тепло. У нас наступили напряженные дни — через неделю выпуск и потом кого куда. Щеголяем в новых шинелях, меховых рукавицах. На днях получим новые сапоги, суконное обмундирование, меховые лапки, жилетки. Всё новое. Надо было б во всем блеске показаться вам, очень хотелось бы. Жду, Катя, обещанные подробные письма. Крепко всех целую. Будет хорошо, если та небольшая сумма, что послал 21.12 дойдет к Илюхееву рождению. Может быть, хоть молока купите. Грустно. Целую. В.
Свободное копирование
