Моя жизнь - 95

   * * *

   4. ГОРОДА

   В западной части Германии, там где "воевали" союзники, все города остались абсолютно целыми. Американцев встречали, чуть ли не с цветами и никаких активных боевых действий против них не велось. Разумеется, речь не идет о сражениях в Нормандии при открытии второго фронта. Но и там населенные пункты пострадали незначительно. Наибольший урон понесли только несколько крупных городов, подвергшихся варварским налетам английской авиации. В частности, еще в 1943 году, при авианалетах значительно пострадали Гамбург, Кельн, Дюссельдорф, а в самом конце войны и Дрезден. Но это были не войсковые операции, а действия именно авиации. Но не о ней я веду речь. А вот в Восточной Германии многим городам крепко перепало. Не знаю, как другие, но те, города, в боях за взятие которых мне пришлось участвовать - Франкфурт на Одере, Цоссен, Фюрстенвальде, Лейпциг, Магдебург, Брандебург и, разумеется, Берлин - пострадали очень сильно. А мелкие города и сельские поселения если и пострадали, то не столько от боевых действий, сколько от наших мародеров - "трофейщиков", особенно тех, кто был в больших чинах и имел возможность нахапать мебель, хрусталь, одежду, ну и все ценное, что попадалось под руку. Преимущественно это были командиры крупных частей, коменданты городов и поселков - полковники, генералы и даже маршалы. Не случайно, когда снимали с должности Жукова, ему было, в числе других, предъявлено обвинение в подобной нечистоплотности. Забегая вперед, скажу, что масштабы этого мародерства я воочию ощутил, когда, уезжая домой, непосредственно столкнулся с некоторыми из них.

   * * *

   Почти все полтора года, что мне пришлось служить в Германии после войны, я прожил в Саксонии, сначала в небольшом курортном городке Августусбаде около Радеберга, а потом в Радебойле - предместье Дрездена. Поэтому я могу рассказать о нем подробней.

   Радебойль, хотя и вплотную примыкал к самому Дрездену, не пострадал абсолютно. Ничем особо примечательным он не отличался - типичный немецкий город с двух - трехэтажными домами с мансардами и не очень широкими, кривыми улочками, с обычными небольшими магазинами, парикмахерскими и всякими другими мастерскими на первых этажах, со строгими кирхами и неспешным течением жизни. Чистенький, аккуратный и, как и все города Германии, под красными черепичными крышами. Единственное, что немного зацепилось за память, это то, что прямо напротив дома, где я снимал частную квартиру, под большой, красочной вывеской была "Puppen Klinik" - кукольная "клиника" - мастерская для "лечения" кукол. Просто поразительно как в Германии относились к детям. Каждый день в эту "клинику" приходили в сопровождении родителей маленькие, небогато, но очень аккуратно одетые детишки, и приносили своих "заболевших" кукол. Я ради любопытства зашел однажды в эту "клинику". Все, как у взрослых! "Регистратура", где оформляется "История Болезни", просторный холл для ожидающих приёма, "кабинеты врачей", в которых "доктора" в белоснежных халатах и "медицинских" шапочках (с обязательными, для пущей важности, ЛОР - рефлекторами на лбу!) осматривают и "лечат" "заболевших" кукол. И все на полном серьезе! Педагогический эффект несомненный - нам бы так.

   Прямо по центральной улице Радебойля, от самой дальней его окраины до Дрездена и далее, через весь Дрезден до другого его предместья (уже забыл его название) идет трамвай. Трамвайные вагоны далеко не новые, но все они в абсолютно идеальном состоянии, ничто не гремит, не тарахтит - трамвай идет практически бесшумно и не стучит колесами на стыках рельс. В каждом трамвае два вагона по 40 сидячих и по 20 стоячих мест. Для пассажиров, едущих стоя, сделаны очень удобные поручни. Выход только через переднюю дверь, а вход - только через заднюю, где вас встретит кондуктор (только мужчина в аккуратной, тщательно отутюженной форме и в форменной фуражке). На каждой остановке кондукторы выходят из вагонов и следят за тем, сколько сошло пассажиров через переднюю дверь. Если в вагоне ехало 60 пассажиров (полный комплект) и вышло на остановке, допустим, пятеро, то кондуктор пропустит в вагон только пять новых пассажиров и ни одного больше - не положено - (Das ist ferboten !).

   Но вот посадка закончена и раздаётся громкий и четкий возглас кондуктора заднего вагона:

   - Abfaren! Zuruk treten! (Отъезжаем! Отодвиньтесь назад!).

   Билеты покупаются при входе в вагон. Можно купить один. Он стоит 10 пфенигов. Но можно взять абонемент на десять поездок и получить за это в подарок по одному пфеннигу за каждый купленный билет. Итого 10 пфенигов в подарок - как раз на одиннадцатый билет, который тут же тебе вручит кондуктор, предварительно пробив его компостером. Все четко. Трамвай идет точно по расписанию. Если он опоздает ходя бы на одну минуту, то вы имеете право потребовать от кондуктора отметки на вашем билете с точным указанием времени прибытия на вашу остановку. В компостере кондуктора встроен таймер, и он сам набирает на пробойнике нужное время. Никаких "фокусов" - всё четко и не отнимает у кондуктора время. Если вы опоздали на работу из-за опоздания трамвая ходя бы на минуту, сдайте билет вашему начальству, и он будет предъявлен трамвайному парку, а тот выплатит вашей фирме точную компенсацию (хоть один пфенниг, но обязательно!). Думаю, что дело здесь было не в этих жалких пфеннигах, а в ПОРЯДКЕ - а он, ведь, прежде всего! Дисциплинирующий эффект несомненен. И так во всем. Повторю еще раз, я не знаю, какова Германия сейчас, но такой она была, когда я ее увидел.

   Теперь о Дрездене. Американцы сбросили на мирных жителей Хиросимы и Нагасаки атомные бомбы совершенно без всякой нужды, просто так, лишь бы дурную силу показать. Это известно давно и, не громко, но осуждено. А вот зачем британская авиация в самом конце войны, без какой - либо военной необходимости за одну ночь стерла с лица земли один из старейших и красивейших городов Европы, никто толком ответить не может. Разве что в отместку за сброшенные в начале войны немецкой авиацией бомбы на Лондон и Ливерпуль? Более полутора тысяч английских тяжелых бомбардировщиков сбросили на жилые кварталы Дрездена такое количество многотонных фугасных бомб, что их суммарный эквивалент оказался почти равным бомбе, сброшенной на Нагасаку. В ту ночь в Дрездене погибло более 100 000 мирных жителей - детей, женщин и стариков. Можно как угодно относиться к немецкому фашизму и к Гитлеру, но массовое уничтожение мирных жителей Дрездена иначе, как преступлением против человечества не назовешь. Я много раз бывал в самом центре Дрездена около разрушенного до основания Бельведера - одного из некогда самых богатых и известных музеев изобразительного искусства Европы и каждый раз проходил между разрушенными стенами домов по мертвым улицам, на входах в которые стояли надписи на немецком и русском языках: "Проход на свой риск!".