Но не долго музыка играла. В середине июля тетка Галя заболела брюшным тифом и ее положили в брюшнотифозный барак, а через пару дней свалился в тяжелом брюшняке и я.
Бедная мама! Дома лежит беспомощная, парализованная бабушка Сима, которую нельзя надолго оставлять дома одну, а я и Галя лежим в брюшнотифозном бараке на другом конце города. Никакого городского транспорта в то время в Самарканде не было и мама, голодная и измученная такой жизнью, каждый день, чуть ли не бегом, в летнюю жару, спешит через весь город, что бы узнать, живы ли мы или для кого-то из нас уже надо заказывать место на кладбище. Как мама все это выдержала в то время, когда еще кровоточила в ее душе рана от смерти папы, я просто не представляю.
Летальность в том брюшнотифозном бараке была ужасающая - умирал каждый второй. Но смерть пощадила меня и тетку Галю. Прошла где-то совсем рядом, но не задела нас своим крылом. Тиф дал тяжелое осложнение, и у меня развился левосторонний гнойный плеврит. И только мой, наверное, очень выносливый и хорошо тренированный организм спас меня от верной гибели. Тяжело переболела и тетка Галя. А вот бабушка Сима, пролежав парализованной почти год, умерла. Тихая и незаметная она и умерла тихо и незаметно. Вчера еще была жива, а ночью беззвучно, даже не застонав, отошла в мир иной. Пусть земля ей будет пухом. Я очень ее любил, и она любила меня. Похоронили ее за счет самаркандской общины по еврейскому обряду, на еврейском кладбище, среди могил бухарских евреев. Там она покоится, и по сей день.
Свободное копирование
