Писатели - 1

ГЛАВА 2 

ПИСАТЕЛИ 

В тридцатые годы снова и снова на страницах газет, журналов и в книгах обсуждался вопрос «нового человека». Тема «нового человека», постепенно отстранив все остальное в коммунистической теории, стала доминирующей. Причину этого нетрудно было понять. Революция прошла уже свои начальные стадии, заложены были основы «нового общества» и с каждым годом углублялись социальные преобразования. И вместе с тем все яснее становилось, что само по себе создание новых отношений между людьми недостаточно, что для изменения общественных формаций необходимо в первую очередь переделать самого человека.

В начальных фазах революции от людей требовали, главным образом, жертв и борьбы с трудностями. Однако, по прошествии 15 лет руководство почувствовало, что от него ожидают указания о том, что период подготовки миновал. Тогда был выдвинут лозунг «создание нового человека». И вот в процессе «создания нового человека» понадобились специалисты, профессионалы. Ведь политики заняты были общественными делами, экономисты, плановики — различными планами, цифрами, мобилизацией ресурсов для промышленного развития и т. д. Но могли ли их совместные усилия механически помочь созданию «нового человека?» Коммунистическая партия решила, что этого недостаточно и что дело это, следует поручить экспертам. Назначались люди, специально ответственные за «рождение», воспитание и получение образования «нового человека».

В советских газетах появился особый раздел, посвященный решению личных и общественных вопросов, касавшихся воспитания «нового человека». В нем обсуждались и общие принципы, каким должен быть «новый человек» в социалистическом обществе. Давались предсказания, какими качествами будет обладать человек будущего, жестоко клеймились «пережитки прошлого в сознании людей», мешающие появлению «нового человека». Как известно, нелегко заинтересовать людей фактами и цифрами о промышленности или науке, а статьи, касавшиеся личных вопросов жизни, в советских условиях всегда пользовались исключительным вниманием читателя. «Очеркисты», хотя и в совершенно ином роде, чем в прессе Запада, сделались постепенно «стражами общественной морали»: они-то и стали, в конце концов, специалистами в вопросах формирования «нового человека». Статьи их приобретали особый вес и значение, потому что, с точки зрения читателя, они выполняли функции социальной критики.

Насколько можно изменить человека? То, что человека можно изменить—  основное положение марксизма. Марксизм утверждает, что все люди рождаются одинаковыми и что вся разница между ними — условия существования. Разумеется, сама постановка вопроса не нова: им занимались философы на протяжении всей истории цивилизации. Теперь этот вопрос стоял уже не в философской, а в политической плоскости, и он был главной темой писателей —  очеркистов, задача которых состояла в том, чтобы увидеть в человеке «ростки нового», т. е. те изменения в людях, которые принесла и приносит новая эпоха.

Правда, еще в двадцатых и в тридцатых годах мне приходилось сталкиваться с людьми, относившимися ко всему этому как к некой софистике. Некоторые из них прямо заявляли, что существующее общество не в состоянии создать «нового человека» и никогда его не создаст. В частности, непригодны были наследники капиталистических классов и крепостников, поскольку в них сохранялись пережитки старого и несправедливого общества. К «новому обществу» стремился и Лев Толстой, но Толстой считал, что начинать следует именно с «нового человека», а не наоборот. Да и действительно: что раньше —  курица или яйцо? Создает ли новое общество нового человека — или наоборот? Неудивительно, конечно, что подобные споры оканчивались ничем, заводили в тупик.

В первые годы советского государства полагали, что вопрос этот решится сам собой. И не дала ли ответа на этот вопрос сама история? Не изменилось ли радикальнейшим образом общество? Поэтому партийное руководство и пропагандисты полагали, что «новое общество» создаст автоматически «нового человека». В произведениях Ленина приводилась именно такая точка зрения. Ее разделяли и окружавшие Ленина большевики, а в известный период она получила распространение и во всем мире. Вскоре, однако, стало очевидным, что достижение такого идеала не так уж неизбежно. Отмена частной собственности ни в коем случае не отменила жажды собственности. Устранение экономического господства одного индивидуума над другими ни в коем случае не устранило жажды власти в целом, не ликвидировало связанных с этим преступлений.

Поэтому коммунистическая партия начала переносить акцент на субъективные факторы. По-видимому, именно субъективные факторы призваны были сыграть ключевую роль как в разрушении старых общественных отношений, так и в развитии новых. Марксистская теория утверждает, что социальная эволюция подчиняется внутренним имманентным законам. Теперь же стали утверждать, что время еще не пришло отказываться от волюнтаризма. А это влекло за собой весьма далеко идущие последствия. Если «новый человек» не был автоматически продуктом «нового общества», то создать его лежало на обязанности стоявшей у власти партии — партии, построившей новое общество, и члены этой партии должны были взять на себя роль воспитателей «нового человека».