Я несколько отвлекся от хода моего рассказа, но это отступление было необходимо для уяснения того ликования, которым было охвачено русское общество при вести об отставке Толстого. В фигуре Толстого для общества как бы олицетворялись стихия казенного бездушия, которая калечила нравственный облик подрастающего поколения. И Лорис-Меликов ничем, может быть, не мог бы в этот момент в большей мере возбудить к себе расположение и доверие со стороны разнообразных кругов общества, как именно отставкой Толстого. Наследие Толстого было поделено между двумя преемниками, которых ожидала в дальнейшем весьма различная судьба на поприще государственной службы. Министром народного просвещения был назначен Сабуров, человек либеральный, благожелательный, но скоро оставивший свой пост после нанесения ему оскорбления действием одним студентом. А обер-прокурором Синода был сделан Победоносцев, в котором в тот момент еще не предугадывали воинствующего реакционера, каким он выступил спустя несколько месяцев.
Как на проявление либерального веяния взглянуло общество и еще на один шаг Лорис-Меликова. То было упразднение Третьего отделения собственной его величества канцелярии. Это учреждение, в котором сосредоточивалось руководительство политической полицией, всегда возбуждало страх и ненависть вроде того, как в XVIII столетии страшились Тайной канцелярии. И вздохом облегчения было встречено уничтожение этого органа полицейской репрессии минувших лет. Надо заметить, однако, что эту меру Лорис-Меликов предпринял вовсе не в целях ослабления полицейской репрессии, а прямо наоборот — ради укрепления дела полицейского сыска для борьбы с крамолой. Третье отделение действовало в значительной мере независимо от Министерства внутренних дел; возникали на этой почве ведомственные трения, соперничество, взаимные подсиживания, что весьма вредило успешности сыска. Теперь Третье отделение было заменено состоящим при Министерстве внутренних дел департаментом полиции, и таким образом политическая полиция сосредоточивалась в одном ведомстве в прямой и безусловной зависимости от министра внутренних дел, в данный момент — от самого Лорис-Меликова. Кто же был поставлен во главе вновь образованного департамента полиции? То был В.К. Плеве, занимавший перед тем пост прокурора судебной палаты, и в атом назначении юриста и судебного деятеля в начальники политической полиции также склонны были тогда усматривать симптом благоприятный, как указание на то, что глава правительства желает водворить начало законности во всех отраслях правительственной деятельности.
Такова была ирония судьбы: стремясь повернуть правительственный курс на либеральный уклон, Лорис-Меликов выдвинул двух деятелей — Победоносцева и Плеве, — которые впоследствии сыграли роль главных матадоров реакции!
Свободное копирование
