Война резко разделила жизнь довоенную и послевоенную. Были 4 года холода и полуголодного существования и даже голода. На фронт ушли молодые парни, отцы. Тётя Аня из деревни Безгачево осталась одна с четырьмя детьми. Нине было 3 года, старшей Марии 10 лет и между ними ещё два сына Василий и Валентин. Каково ей и ей подобным было переносить тяготы войны? Как эти матери вынесли такие испытания? Теперь страшно подумать. А тогда дети жили за спинами матерей и бабушек. На них легла вся тяжесть военной поры. Дети, конечно, помогали посильным трудом, но всё равно женщинам было очень трудно.
В первые дни войны конфисковали все велосипеды, мотоциклы, радиоприёмники, гужевой транспорт. Ограничили или совсем выключили электричество. Школы № 27, № 29 были превращены в госпитали. В городе объявили комендантский час. Город погрузился во тьму. Домовладельцам предписали на территории домовладения выкопать окопы. В нашем огороде мамой и бабушкой был выкопан не очень большой окоп. На стёкла велели наклеить крест-накрест бумажные или из полотна полоски. Ввели карточную систему на продукты, каждый район был прикреплён к определенному магазину (наш переулок, знаю, к магазину Теньков). Норма хлеба суточная на человека: 250 г – для иждивенцев, 400 г – для служащих, 600 г – для рабочих. О сахаре и других сладостях забыли на долгое время.
В первый год войны, конечно, было очень тяжело, так как припасов никаких не было. Тётя Рита приехала с Женей и Музой. Ей, как жене фронтового офицера, выдали талоны на обеды, 3 обеда (суп, каша) выдавали в помещении, в доме, находящемся около гор.совета. Этот дом, если указать теперь, находится позади памятнику Юрию Долгорукому. Маме иногда выписывали ордер на отходы переработки зерна: от овса и пшеницы. Из овсяных отходов бабушка варила овсяные кисели, из пшеничных, чтобы сварить кашу, надо было сначала выбрать пшеничные зернышки из куколя. Это зёрна от сорняков, такие чёрненькие шарики мелкие. Сидели вечерами под свет гасика и выбирали. Даже Женя трёхлетний и то сидел и трудился. Гасик – это вроде лампадки с одним фительком. С ним и уроки учили и другие дела делали.
Хлеб по талонам был чёрным. Чай пили из самовара, в заварочный чайник клали чёрные корки от хлеба, заваривали кипятком. А хлеб посыпали солью и чаёвничали. На базаре не было торговли, всё выменивалось на что-нибудь. Бабушка шила бюстгальтеры, мама обвязывала и вышивала носовые платки, а батист брала из кальки, сохранившейся с годов учёбы дяди Коли в Чижовском училище.
Интересная была калька: на батист наносился с той и другой стороны слой из какого-то прозрачного вещества. Вот этот слой удаляли при помощи стирки и из батиста мама делала носовые платочки. Бабушка продавала или меняла на картошку.
Обедали мы, когда приходила мама с работы, в шестом часу вечера.
Тётя Рита пошла работать в детский сад, взяла с собой Женю. Муза пошла в 1-ый класс в школу в начале улица Шагова, там она закончила 4 класса. Я училась в 6-м классе в школе № 26. Нас посылали работать весной на прополку грядок в подсобном хозяйстве ТЭЦ. Оно находилось как раз в том месте, где теперь микрорайон Якиманиха. Там нас кормили обедом. Так вот и выживали. Весной 42-го вскопали лужайку, посадили картошку, свеклу в огороде и ещё что-то.
Свободное копирование
