Наступили и наши праздники, и пришла и тамошняя зима, то есть шел дождь, иногда снег, ночи были холодные, бывал иногда даже легенький морозик. Но я в жизни никогда так не зябла как в Ницце, там только я испытала страдание от холода, которых вовсе не знала. Днем бывало тепло, особливо, когда грело солнце, но вечером становилось холодно и в комнатах невыносимо. Камины не нагревали комнат, а грели только тех, которые сидели вблизи. Все руки мои были от холода покрыты красными пятнами и растрескались; это были анжелюры (lee angelures), о которых в России мы не имели понятие. Когда я ложилась спать в свою огромную постель, то облекалась в теплое одеяние, как бы готовясь в дорогу. Затопляли камин, куда накладывали большие поленья дров, чтобы долее горели, и я окутывалась еще чем могла. Поутру было также холодно в комнате как и с вечера и также неприятно вставать и одеваться, хотя опять пред пылающим камином. И пресловутый климат Ниццы для меня был вовсе неблагоприятен; я никогда не чувствовала себя так дурно как в Ницце, особливо когда дул сирокко я страдала и не звала куда деваться. Не я одна, во многие другие жаловались на дурное влияние на здоровье резкого воздуха.
В день Рождества шел большой снег; приятно было смотреть на него, это было как бы осязательное воспоминание отечества, как бы привет от него для праздника. Снег покрыл весь сад, померанцевые деревья и кусты роз красиво обозначились на белом фони. У нас обедали те из Русских которые считались вашими короткими знакомыми: княгиня Шаховская, княгиня Долгорукая, граф и графиня Штейвбок, Туманские.
В Ниццу приезжал для свидание с Галаганами их приятель Ф. В. Чижов. Я познакомилась с ним еще в Петербурге у Сенковских. Г-жа Сенковская представила мне его как человека которого они особенно любили. Он занимал тогда в С.-Петербургском университете кафедру математики. В Ницце он часто бывал у меня, и мы расстались большими друзьями.
Александра Ивановна с Алексеем Васильевичем и старшею дочерью поехали в Рим на Страстную Неделю. Путешествие это задумано было еще с начала зимы. Здоровье меньшой дочери было так слабо, что для нее утомительно было присутствовать при всех религиозных процессиях и духовных торжествах которыми тогда ознаменовывалась в Риме страстная седьмица. И она находилась бы в беспрестанном волнении желая все видеть и не имея на то силы. Доктор находил, что ей нужны спокойствие и солнце Ниццы. И путешествие-то за границу было предпринято собственно для ее здоровья. Александра Ивановна просила меня, как доказательства дружбы, остаться в Ницце с ее дочерью и сыновьями.
Свободное копирование
