Самое заветное место в Москве — Третьяковская галерея. Я туда ходил как в истинный храм искусства. Находившиеся в Московской городской художественной картинной галерее имени Павла Михайловича и Сергея Михайловича Третьяковых картины Сурикова, Васнецова, Врубеля представлялись мне недосягаемыми идеалами в искусстве. Однако же во мне жила заветная мечта встать с ними не иначе как рядом. Мысль эта никогда не угасала во мне, чему способствовало пристальное внимание к первым моим пробам в искусстве многих уважаемых Россией художников.
Я любил бывать в галерее по воскресеньям, когда особенно заметно паломничество москвичей в Лаврушинский переулок. Несмотря на непрекращающийся поток посетителей, уже с вешалки в Третьяковке чувствовалась атмосфера чистоты, порядка, тишины, атмосфера уважения к каждому зрителю, в том числе в ту пору к совсем молодому еще народному зрителю. Служители Третьяковки отличались болышцим гостеприимством, отчего зритель чувствовал себя здесь, как в родном доме.
Третьяковка была душевно близка мне, юноше из крестьянства, потому что в представленных в ее залах картинах величайших живописцев эпически мощно звучала тема народа. Мне особо близки были своей правдой, поэтической силой «Кочегар» и «Всюду жизнь» Ярошенко. Народные типы, русские характеры признавал зритель из народа в картинах Репина. Щемящее чувство родной земли пробуждали в посетителе Третьяковской галереи пейзажи Алексея Кондратьевича Саврасова. В благоговейном восторге надолго замирал я перед чудной симфонией жизни и красок — перед суриковской «Боярыней Морозовой».
Третьяковская галерея объединила, открыла миру недюжинные художественные силы России.
Свободное копирование
