Из жизни Ширяева я помню один замечательный факт, который приписывался, как остроумная проделка, многим провинциальным знаменитостям, но на самом деле, автором его является этот находчивый человек.
Ширяев почти всегда нуждался в деньгах и у него, бывало, не заваляется ни одна копейка. Обрезков ссужал его редко и неохотно, так что ему вечно приходилось прибегать к сторонним займам; впрочем, и эти сторонние займы имели предел, не потому, чтобы он не расплачивался, — нет, он был очень аккуратен и честен, а потому, что его жалели и насколько было возможно берегли, так как все его деньги поглощались целиком виноторговлею.
В одну из критических минут, когда в кредите получался безусловный отказ, — а это было незадолго до его бенефиса, — он отправляется к костромскому епископу Самуилу Запольскому-Платонову и рекомендуется актером местной труппы.
Несколько удивленный таким визитом, Самуил, однако, любезно его принимает и осведомляется, чем может быть он для него полезен?
— Развозя билеты на свой бенефис, — ответил Ширяев, отвесив низкий поклон, — и визитируя всех почтенных представителей города, я не осмелился пропустить ваше преосвященство.
— Очень благодарен за внимание, — начал было владыко, — но, как вам, разумеется, не безызвестно…
— А у меня для вас припасено крайнее к выходу кресло, — перебил его Ширяев, доставая из кармана билет.
— Я ведь не могу посещать никакие зрелища…
— Отчего же? — наивно спрашивает Ширяев,
— Потому что духовному чину не приличествуют светские удовольствия, отчуждающие от мысли о молитве и порождающие всякие соблазны.
— А не посещая театра, что-нибудь слушать можете?
— Могу.
— Хотите я вам оду Державина «Бог» продекламирую?
— Продекламируйте.
Ширяев встал в позу и так прочел оду, что епископ пришел в восторг и за билет, оставленный Ширяевым на столе, расплатился двадцатью пятью рублями. На эти деньги бенефициант «пожил всласть», так что бенефис его пришлось отложить на неопределенное время.
Свободное копирование
