Завершая тему Севастополя, хочу привести место из моей переписки с сыном ветерана обороны Вуленом Амаяковичем Меграбяном, о котором я уже рассказывал выше. Эта переписка явилась ценным источником новой информации и моих суждений.
«Вы (Вулен.—А. С.) пишете о том, что эвакуация войск из Одессы по искусству проведения и по результатам осталась непревзойдённой за время второй мировой войны». Вы спрашиваете, почему этот богатый опыт не был использован тем же командованием армии и флота? Попробую ответить в меру своего понимания.
Первая эвакуация проводилась в начале боёв за Крым, пока ещё не натворили массы ошибок. Она была тщательно продумана, рассчитана в глубокой тайне. Вторая проводилась в условиях жесточайшего прессинга со всеми вытекающими отсюда последствиями. Более того, как Вы рассказали, «никто не верил в близость трагедии. Севастополь устоит, а если придётся уходить, то уйдут организованно, как ушли из Одессы, практически без потерь. Говорили: «Ночью придут корабли…»
Если дух защитников Севастополя (солдат, матросов, мл. офицеров) был не ниже, чем при обороне Одессы, то в верховных кругах атмосфера была несколько иная. После жесточайшей катастрофы в Керчи, открывшей путь к Севастополю, и в Харькове в мае, Верховный Совет собрался 18 июня, чтобы ратифицировать англо-советский договор об открытии второго фронта. Конечно, настроение у союзников было кислое: выгодно ли помогать «русским», когда им стало ещё хуже? Немцы на подъёме, и большевики не так ослабнут. На этом Совете судьба Севастополя была предрешена: никакой помощи. Советский Союз продолжал биться один. Под Севастополь «друзья» подбросили таким образом ещё огоньку. Тем не менее защитники прославленного города держались. И держались бы ещё, пока оставались люди. Лишь 4 июля Совинформбюро сообщило, что «по приказу Верховного Главнокомандования Красной Армии 3 июля советские войска после 250 дней осады оставили город Севастополь». Один из самых крепких для немцев генералов (вернее тогда ещё полковник) Иван Андреевич Ласкин очень точно сказал:
«Оборона изжила себя. Севастополь мы не оставляли и не сдавали, враг захватил его, когда некому и нечем было обороняться». (выделено мною – А. С.).
Вся эвакуация свелась к 13 самолётам (222 чел.), двум подводным лодкам(180 ч.), несколько тральщиков и сторожевых катеров. В результате эвакуировано 1726 человек.
При этом было погублено «свыше 100 тысяч закалённых в боях бойцов, которые могли не пустить немцев на Кавказ» («Битва за Чёрное море» А. Широкорада, стр. 417)
Подводя общую черту, нельзя не отметить, что оборону и Одессы и Севастополя гитлеровские войска так и не сумели преодолеть, не смотря на почти полное господство своей авиации в воздухе. Наши войска ушли после приказа Верховного Главнокомандования.
Чем труднее было на фронтах Великой Отечественной войны, тем твёрже становилась воля от солдат до, без всякого преувеличения, женщин и детей. Невиданная и непонятная для Европы стойкость русского народа путала и срывала расчёты гитлеровского командования. Каждая их победа была не долговременна и обходилась слишком дорого. Страна поднялась единой стеной против фашистских захватчиков. Я это видел и хорошо помню, а также помню чувства, которые владели мною. Всё было просто и понятно, когда был такой очевидный и отвратительный враг, как фашисты. Я тогда был абсолютно уверен: покончили с фашистской нечистью, подчистим от её остатков дворы и закоулки и заживём спокойно.
Однако, не тут то было! Но об этом в следующих главах в этой или в другой книге.
Победы одерживает народ, поражения несёт государство, правители этого народа. Причём, иной раз, народ одерживает победы вопреки, а не благодаря усилиям государства. Внешние поражения государства заканчиваются его разгромом или порабощением, а внутренние - свержением (после революций, переворотов, мятежей).
Свободное копирование
