В этой суматохе как-то незаметно растворялись последние дни 1953 года. Я снова взялся за кисть. На этот раз просто так, для себя. Нарисовал акварелью поздравительную открытку «С новым, 1954 годом!» и отправил ее домой. (К счастью, она сохранилась.)
Подошел конец и моему сроку. Мне выдали справку об освобождении и 268 рублей 49 копеек в дореформенном масштабе цен: на питание и проезд пароходом до Красноярска и далее поездом до города Ярцева, Смоленской области — места моего рождения. Только мне там делать нечего — там у меня никого нет!..
Распростился с Василием Крамаренко и другими солагерниками, пожелал им скорее освободиться и вернуться домой.
Спешить на пароход не стал. Решил подработать денег и вернуться в Москву самолетом. Дал только телеграмму. Бланк, полученный дома, сохранился. Всего три слова: «Свободен целую Борис». На это время меня приютил у себя знакомый прораб стройконторы.
Заказов на картины и зеркала хватало. Для начала я сделал большое зеркало прорабу и написал для него картину маслом. Хотел отказаться от денег.
Но он и слышать ничего не хотел:
— Ты что, обслуживать меня здесь остался или заработать на дорогу? — заявил он и заплатил.
За месяц я успел сделать несколько миниатюр и с десяток зеркал. У вольнонаемных норильчан в ту пору заработки были немалые, и они готовы были щедро платить за обустройство своего жилья и за иллюзию уюта и нормальности в царстве примитива и убогости — тут я им был нужен.
Но была и еще одна подоплека моей задержки в Норильске...
Сразу после выхода на свободу я больше всего хотел отправиться к Анне домой. Но внутри что-то екнуло и ударило по тормозам — за прошедшие годы могли произойти разные разности. Я узнал, что она работает на том же месте. Дождался, когда она шла с работы. Подошел... Встретились буднично и даже скучно... Мои опасения подтвердились — Анна вышла замуж. Ну конечно... по житейски нормально.
Из моих друзей, освободившихся раньше меня, в Норильске никого не осталось. Но однажды я встретил Виктора, бригадира нашей строительной конторы. Его оставили на поселение. Он снимал комнатушку и работал на заводе. Специальности никакой не имел. Осужден был, едва достигнув совершеннолетия, за несколько дерзких ограблений. Сейчас решил не возвращаться к своему прошлому. Ему хотелось учиться, приобрести специальность. На комбинате были курсы повышения квалификации электриков, но для поступления требовался опыт практической работы и теоретические знания. Я знал, что Виктор парень способный, и решил помочь ему. По вечерам и в выходные дни мы напряженно занимались, а в перерывах он иногда рассказывал о своей жизни до заключения. Рос он в дружной обеспеченной семье. Отец работал секретарем райкома партии. Виктор был еще подростком, когда арестовали отца. Мать осталась с тремя детьми. Виктор был старшим. Тот, кто оклеветал отца и занял его место, стал преследовать семью. Сначала их выселили из квартиры. Мать тяжело заболела. Виктор попытался устроиться на работу, но его никуда не принимали. Попрошайничать мешала мальчишеская гордость — как-никак он был сыном первого лица в городе. Чтобы прокормить семью, Виктор не нашел ничего лучше, как забраться в хлебную палатку. Своровал он несколько буханок черного хлеба. Впервые за долгое время сестренка и братишка досыта наелись. Матери становилось все хуже, она уже не вставала с постели. Соседи посоветовали Виктору обратиться за помощью в областной центр. Добираться надо было попутной машиной. Проехало мимо несколько автомашин, но ни одна не остановилась. Он попытался забраться в кузов на ходу. Ему удалось ухватиться за борт грузовика, но когда стал подтягиваться, увидел в кузове человека, который участвовал в травле их семьи. Человек тоже узнал Виктора и со словами: «Куда лезешь, гаденыш!» пнул его сапогом в лицо. Грузовик тем временем развил большую скорость. Виктор еле держался... Человек со всей силой дважды ударил каблуком по пальцам. Виктор упал на дорогу. Пальцы распухли и посинели. Он еле добрался до дома.
С этого момента он потерял всякую веру в доброту людей. И решил им мстить... Вскоре умерла мать. Сестренку и братишку забрали в детдом. Виктор стал беспризорным, и из таких же, как он, несовершеннолетних организовал шайку. Они грабили продуктовые палатки, магазины. Виктор был ловок и удачлив. Но сколько веревочке ни виться, а...
В лагере Виктор оказался среди осужденных по 58-й статье. Тут ему повезло — он встретил немало честных, образованных, а главное, порядочных людей; старался забыть прежние обиды и постепенно начал оттаивать. Я обратил на него внимание, когда работал прорабом. Он добросовестно относился ко всем поручениям, был находчив, смел и прямодушен. Тогда я и поставил его бригадиром.
Заниматься с Виктором было легко. Он обладал хорошей памятью, быстро постигал теоретические основы. Собеседование он прошел успешно и был принят на курсы. Завершил учебу и работал сначала старшим электриком цеха, а потом даже получил какое-то повышение. Думаю, и в дальнейшем у него все сложилось относительно хорошо... Хочу так думать.
Несколько раз я порывался съездить в Дудинку к Лене. Возможно, она еще задержалась там после окончания трехгодичного договора, но всякий раз что-то меня удерживало. Ведь у нее была возможность за эти годы навестить меня в Норильске. Видно, не хотела испортить свою комсомольскую биографию. Ну что ж, наверное, она была права.
Свободное копирование
