Сравнивая диких и лабораторных мух, я нашла, что дикие более изменчивы. Они более разнообразны, и мутации среди них возникают чаще. Казалось бы, жизнь в неволе, стандартный корм, постоянство условий сделали лабораторных мух стабильными. Я думала иначе. Мне казалось, что изоляция — причина утери узниками наследственной пластичности. Высокая пластичность мух в природе — результат отбора на пластичность. Отбор этот групповой. Если под влиянием инфекции часть мушиных поселений погибнет, а часть сохранится, произойдет отбор наиболее мутабильных групп. Вероятность, что среди них найдутся мутанты, обладающие повышенной стойкостью по отношению к инфекции, больше, чем у низкомутабильных групп. Эти выжившие во время мушиного мора представители более пластичных групп, воссоздадут высокую численность своего поселения, а их потомки заселят опустевшие очаги размножения. Повторяясь из года в год, этот процесс межгруппового соревнования по наследственной пластичности приводит к ее повышению. Чтобы проверить эту гипотезу, нужно исследовать мутабильность популяций, изолированных не в лабораторных, а в естественных условиях. Такая изолированная популяция — мухи-обитатели Дилижана. Но и этого мало. Популяция Дилижана — не просто одна из популяций, которые следовало изучить для решения задачи. Дилижан — нечто единственное в своем роде.
История популяционной генетики в России начинается с теоретической статьи С.С. Четверикова, напечатанной в 1926 году. С.С. Четвериков — один из основоположников генетики в России. Трое других — преданный анафеме Ю.А. Филипченко, заплеванный и смещенный с поста директора Н.К. Кольцов и Н.И. Вавилов, доживающий свой последний перед арестом год.
Четвериков стал генетиком по настоянию Кольцова. Он не обладал могучим организаторским даром Кольцова. Не будь Кольцова, и Четвериков всю жизнь оставался бы энтомологом, специалистом по бабочкам. Он великий эволюционист, и одна из лучших работ по закономерностям эволюции, какие мне довелось читать, принадлежит ему. Она посвящена тем преимуществам, которые дает наружный хитиновый скелет насекомым. Это то, чем я мечтала заняться: технические и технологические основы прогресса и регресса в органическом мире.
Кольцов поручил Четверикову читать курсы генетики и статистики на кафедре экспериментальной биологии Московского университета, которую Кольцов основал сразу после революции и которую возглавлял до 1930 года. В 1925 году Четвериков по предложению Кольцова возглавил лабораторию генетики Института экспериментальной биологии.
История культуры изобилует скоплениями талантов: Флоренция времен Лоренцо Великолепного, Париж середины девятнадцатого века, когда его художники повернули к зрителю мир его сверкающей гранью, «Могучая кучка» русских музыкантов, плеяда поэтов, включающая Пушкина, и другая плеяда поэтов с Цветаевой, Ахматовой, Пастернаком, Мандельштамом, Маяковским, Есениным, Клюевым среди них. Таким скоплением талантов была лаборатория генетики кольцовского института. Что ни имя — то имя: Николай Владимирович Тимофеев-Ресовский, Петр Фомич Рокицкий, Дмитрий Дмитриевич Ромашов, Борис Львович Астауров и семеро других — все знаменитости, все, кого не раздавила Советская власть на заре их научной деятельности. Рано или поздно чудовищным репрессиям подверглись почти все за одним исключением. Исключение — Сергей Михайлович Гершензон. Он мог бы рассказать многое, но не расскажет. В аду Данте он среди тех, чьи рты зашиты.
Основав лабораторию генетики кольцовского института, Четвериков и его группа создали новую отрасль науки и всецело посвятили себя ей. Отрасль эта — экспериментальная генетика популяций.
Генетика популяций существовала и раньше. Выдающиеся люди создавали ее. Предмет ее — изменчивость отдельных признаков в поселениях животных, растений, человека и анализ наследования этих признаков. Пример: исследования Вейнберга групп крови человека. Четвериков изучал не отдельные признаки, а генетическое разнообразие вида. Объект — дрозофила. Одна-единственная популяция одного единственного вида. Процедура прямо противоположна той, которую в свое время применил Мендель, чтобы поставить под контроль распределение признаков в потомстве гибридов. Растения гороха, размножающиеся самоопылением, Мендель принудил воспроизводить потомство путем перекрестного опыления. В противоположность его предшественникам Мендель следил не за различиями вообще, а за различиями потомков по одному определенному признаку.
Дрозофил, вступающих в естественных условиях в браки, не разбирая степени родства, Четвериков принудил к родственным бракам. Учет разнообразия потомства этих родственных браков он вел по всем признакам, будь то окраска тельца мух, форма глаз или число и размер щетинок. В своей теоретической статье Четвериков писал, что вид, размножающийся с помощью неродственных браков, способен накапливать скрытые наследственные дефекты, впитывать их, по его словам, как губка. Наблюдения дали блестящее подтверждение его прогноза. Новая отрасль генетики — экспериментальная генетика популяций — вступила в строй.
Много важных открытий сделано за те четыре года, которые просуществовала эта лаборатория. А она существовала всего четыре года.
Свободное копирование
