Постепенно жизнь налаживалась. В нашей семье появилась швейная машинка. Мама шила, перешивала. Подготовила меня к школе. Портфель смастерила из куска брезента. Школьную форму сшила из коричневого кашемира, длинную, на вырост.
С осени 1948 года началась моя школьная жизнь. Школа женская. В классе тридцать шесть девочек. Все в коричневой форме. Учительницы тоже в строгих форменных платьях с белыми воротничками. Регулярные обязательные проверки на вшивость. Головы для предупреждения этого болезненного явления вымыты керосином. Полы в классах в целях гигиены смазаны чем-то чёрным, похожим на мазут, — «смерть упавшей тетрадке». В школу надо носить с собой «чернильницы-непроливайки», а руки, тетради, учебники — всё перемазано чернилами.
С первого школьного дня я рьяно взялась за учёбу. На то была причина. Моя старшая сестра удалась в маму — женщину красивую, с изящной фигурой, правильными чертами лица, волнистыми светло-русыми волосами, голубыми глазами. Сестру и назвали Светлана. Я же пошла в отца — кареглазая, с тёмными прямыми волосами. От отца унаследовала черты характера и неуёмную энергию. В семье мне была уготована роль младшей, у которой и проблемы не такие важные, и которая должна знать своё место. А мне так хотелось хоть в чём-то превзойти сестру! Я добросовестно выполняла задания, на уроках постоянно тянула руку. Получила прозвище «выскочка». Ну, мне очень нужны были пятёрки! Высший балл!
Грамоту за отличное окончание первого класса в рамочке со стеклом повесили дома на видном месте. Так, закабалив себя с первого дня учёбы, я и в последующие годы вынуждена была поддерживать образ отличницы. Если я приносила домой четвёрку, меня отчитывали: «Галина! Почему ты не постаралась? Ты же можешь учиться отлично!». И я старалась изо всех сил и последующие классы заканчивать на «отлично». Мои успехи ставили сестре в пример. А та, будучи умнее меня, не занималась зубрёжкой, а много читала, гуляла и время от времени отпускала мне тумаки. Оно и понятно. Вот уж от кого обидно терпеть поражение, так это от младшей сестры!