Осенью 1975 года, после того, как докторскую диссертацию мужа «зарезали» в ВАК, вся семья стала очень волноваться за его здоровье. Мы же знали, что наш друг Веня Чарный в аналогичной ситуации получил инфаркт. Поэтому в тот вечер, когда Саша сообщил нам, что он записался на «Жигули», я впервые за долгое время вздохнула с облегчением. Слава Богу, у мужа появился очередной интерес в жизни – покупка автомашины.
Я прекрасно понимала, что о собственной машине мы не можем даже и мечтать. У нас нет денег на такую покупку. Все наши сбережения – полторы тысячи рублей на единственной сберкнижке – были собраны с трудом за последние два года. Но когда еще подойдет Сашина очередь, подумала я, наверное года через два, не раньше. Чего же заранее беспокоиться? А пока пусть Саша немного отвлечется от переживаний по поводу диссертации, научится водить машину, что совсем не лишнее, получит права. Очень хорошо! Действительно, муж стал ходить на курсы вождения и через некоторое время получил водительские права. А о машине я забыла и думать.
Но вот однажды, в середине февраля следующего года, мы получили почтовую открытку. Нам сообщали, что очередь на автомобиль «Жигули» аннулируется, но если мы желаем, то в течение одной недели нам предоставляется возможность купить в автомагазине у Южного порта автомобиль «Москвич» самой новой модели 2140 по цене шесть тысяч четыреста рублей.
Я опять испугалась за Сашино здоровье, ведь он в очередной раз получил удар в самое сердце. На покупку сейчас у нас все еще не хватало пяти тысяч рублей – астрономическая по тем временам сумма! Я скорее стала соображать, как успокоить мужа.
– На что нам «Москвич», – сказала я ему, – это машина не европейского типа, надо уж подождать «Жигули». Запишемся еще раз!
Но муж, казалось, не слышал меня.
– «Москвич» еще лучше, чем «Жигули», – рассуждал он. – Да еще новая модель! Никто в Москве еще не ездит на такой машине. Конечно, надо брать!
Я вновь испугалась.
– Саша, ведь у нас только полторы тысячи! Мы собирали их два года! Пять тысяч за неделю мы же не соберем!
– Посмотрим, – ответил муж.
Через пять дней в коробке из-под печенья у нас лежало шесть тысяч рублей. А в школьной тетрадке были аккуратно записаны фамилии всех наших с мужем друзей и сослуживцев. Рядом с фамилиями были указаны суммы денег, данных нам в долг, и сроки возврата этих денег. Список наших кредиторов был огромным, потому что никто не мог помочь нам крупной суммой. Да и сроки кредитов составляли от двух до четырех месяцев.
Вся наша семья: я, муж, четырнадцатилетняя дочь Тамара, одиннадцатилетний сын Женя, моя мама и тетя Ася, пенсионерки, сидели над этой тетрадкой и вздыхали. Вздыхали не над тем, как будем отдавать такие огромные долги. Мы никак не могли сообразить, где достать недостающие четыреста рублей в течение одного последнего дня.
– Я поняла, – торжественно заявила тетя, – надо позвонить Израилю Марковичу!
Все с облегчением вздохнули. Дествительно, ведь мы забыли обратиться к старому другу нашей семьи, профессору Грацерштейну, много лет проработавшему вместе с тетей в институте Цветметзолота. Я тут же позвонила Израилю Марковичу и сообщила ему, что мы с Сашей покупаем новый «Москвич», но у нас не хватает на покупку четырехсот рублей.
– Что за вопрос, – удивился Израиль Маркович, – приезжай, я дам тебе эти деньги!
Утром 26 февраля 1976 года мы поехали в Южный порт покупать «Москвич». Поехали втроем – взяли с собой Сашиного друга, бывалого автолюбителя. Он обещал тщательно проверить новую машину и довезти ее до гаража. Несмотря на то, что Саша уже имел к тому времени водительские права, сесть самому за руль новой машины он побоялся. Тем более, что в феврале в Москве на дорогах всегда гололедица. Друзья вообще рекомендовали ему до апреля машину не водить. А чтобы мы до апреля спокойно спали, не думая о том, что новенький «Москвич» могут угнать, другой Сашин товарищ на эти два месяца предложил ему место в своем гараже. Старую машину он продал, а до новой очередь пока не дошла. Находился этот гараж на улице Кирова во дворе известного в Москве магазина «Чай».
Мы приехали в автомагазин к открытию. Предъявили открытку, уплатили в кассу деньги, выбрали цвет машины – белый. Мало ли что, говорил муж, поцарапаем дверцу, например, так чтобы не мучаться потом, подбирая цвет краски для ремонта, то самое простое – купить белую машину. Кроме того, белый цвет очень нарядный, да и в жаркую погоду не так будет нагреваться салон. Я почувствовала себя счастливой. А обивка, сказали нам, будет черная. Тогда я подумала, что, наверное, и потолок в салоне машины будет черным, раз вся обивка черная. Мысль о черном потолке показалась мне настолько страшной, что я заплакала. Муж пошел выяснять, есть ли машины со светлым потолком. Его подняли на смех. Оказывается, независимо от цвета обивки потолок во всех машинах светлый. Я успокоилась.
Постепенно магазин заполнялся покупателями. Продавцы то одному, то другому выгоняли во двор машины. А нас почему-то все не приглашали. Один из продавцов время от времени подходил к Саше, заговаривал с ним о чем-нибудь, и снова уходил. Мы все ждали и ждали, постоянно выбегали из здания на автомобильную площадку, смотрели, как другим выгоняют машины, замерзли. В тот день стоял сильный мороз, градусов за двадцать, что нехарактерно для конца февраля.
Стало темнеть. Ну вот, беспокоились мы, в темноте ведь и не сможем как следует рассмотреть покупку. Вдруг где какой дефект, а мы и не увидим. Я совершенно закоченела, не помню, чтобы так промерзала когда-то раньше. Мне хотелось только одного: поскорее добраться к себе домой, на Ленинский проспект. Я представляла себе, как волнуются родные, как они не могут дождаться нас с машиной.
Один из покупателей, пришедший гораздо позже нас и уже получивший свой «Москвич», подошел к нам и сказал:
– Давно за вами наблюдаю. Очень удивлен. Чего вы ждете? Разве вы не сунули продавцу полсотню в лапу? Все так делают. Не знали?
Мы не знали. Мы первый раз покупали машину и вообще не умели давать «на лапу». Да у нас и не было этой полсотни. У нас вообще денег больше не было. Ни одной копейки.
Саша возмутился.
– Подумать только, – говорил он. – Мало того, что машина стоит таких огромных денег, да еще продавцам взятки давать! Безобразие какое! Не дадим, и все!
Когда до закрытия магазина оставалось не больше часа, нам, наконец, вывели наш «Москвич». Стояла кромешная тьма. Тусклый фонарь во дворе не давал возможности тщательно осмотреть покупку. Кроме того, мы так замерзли, что нам уже было все равно.
– Платите восемьдесят копеек, – сурово сказал продавец, – и поезжайте.
– Какие восемьдесят копеек? За что? – с ужасом спросил Саша.
– За бензин, – ответил продавец. – Без бензина она не поедет.
В наших карманах не было ни копейки.
– Я сейчас, – закричала я. – Я только добегу до маминой младшей сестры, тети Мируси! Она же живет здесь рядом! За пять минут добегу!
Я мчалась, не чувствуя ног. Влетела на четвертый этаж и позвонила в тетину квартиру. Тетя Мируся и дядя Сеня в первый момент очень обрадовались моему визиту, но увидев мое лицо, испугались.
– Леночка, что случилось? На тебе лица нет!
– Понимаете, – объяснила я, – мы с Сашей купили автомобиль, «Москвич-2140»! Но у нас нет восьмидесяти копеек на бензин! Одолжите, пожалуйста!
Старики остолбенели. Они ничего не знали об этой авантюре. Мы не обращались к ним за деньгами в те пять дней, потому что понимали, что они живут на одну дядину пенсию. «Восемьдесят копеек», – пробормотала тетя Мира, побежала в комнату и вынесла мне сто рублей.
– Что ты, тетя Мира, знаешь, какие у нас долги? Когда я смогу тебе отдать!
– Бери, бери, – выпроваживала меня тетя. – Ты понял, Сеня? Они купили «Москвич», но у них нет восьмидесяти копеек на бензин! А завтра где они возьмут на хлеб? Их, слава Богу, шесть человек! А до получки еще неделя! Ты понял, Сеня?
Я поцеловала тетю и дядю, схватила деньги и помчалась обратно в магазин.
За десять минут до закрытия мы выехали на своей машине со двора магазина. Но далеко нам уехать не удалось. Через пару километров наш «Москвич» встал, и все тут! Сашин товарищ никак не мог его снова завести. Вокруг нас гудели легковушки и грузовики. Мы всем загородили дорогу. Постепенно собралась толпа. Все давали какие-то советы.
– Расступитесь, товарищи! Что здесь происходит? – К нам спешили врачи из проезжавшей мимо машины «Скорой помощи». – Жертв нет?
Нет, но будут, подумала я про себя. Мы ведь совершенно закоченели, да и тот стресс, который мы получили за день покупки, давал себя знать.
Врачи позвали своего шофера, тот оглядел нашу машину, прицепил ее тросом к машине «Скорой помощи» и обещал за трешку доставить нас к нашему гаражу. Я мысленно еще раз поблагодарила тетю за сто рублей.
– Да вот еще, – сказал наш спаситель, – под вашей машиной лужа бензина. Посмотрите, цел ли бензобак.
Саша посмотрел. Бак был цел, но у него отсутствовала крышка, и бензин выплескивался через край. Мы собрали все имеющиеся у нас в наличии носовые платки и заткнули ими бензобак.
– Безобразие, – возмущался Саша, – я этого так не оставлю!
– Не грустите, – усмехнулся шофер, ввозя наш «Москвич» в гараж. – Зато вы сможете спать спокойно. Вашу машину никто не сможет угнать. Она просто не поедет.
На следующее утро, вопреки моим просьбам самому не лезть в машину, Саша поехал в гараж и, сняв приборную доску, обнаружил внизу целую кучу винтов и гаек. Он сложил все это в большой целлофановый пакет и привез домой.
– Понимаешь, – рассказывал он мне, – механик завертывал гайку, а она у него выскальзывала и падала внутрь. Тогда он просто брал следующую, и так далее. Упавшие и оставшиеся внутри винты и гайки закоротили в машине зажигание. Поэтому двигатель и не заводился. А теперь все в порядке!
После этого Саша поехал в автомагазин, нашел нашего продавца, взял его за грудки и пообещал пожаловаться директору за хулиганство.
– Ты зачем, – говорит, – снял крышку у бензобака?
– Брось сердиться, – ответил продавец, – подумаешь, крышка, какое дело!
Он подошел к рядам новеньких машин, ждавших своих будущих владельцев, отвинтил крышку с бензобака у ближайшей машины и отдал ее мужу.
На следующий день мы повезли наш новенький «Москвич» регистрировать в ГАИ. Заплатили налог и страховку (я опять мысленно поблагодарила тетю Миру за те сто рублей) и получили номер «ММК 97 03». Затем мы поехали домой на Ленинский проспект, показать машину детям и маме с тетей. Знаете, говорила я всем, мы получили счастливый номер! «ММК 97 03» – это значит «Мой Москвич – красавчик на все сто!» И родные со мной согласились...
