Зима 1991/92 года для российского правительства – время максимального напряжения и риска – вместе с тем стала периодом наибольшей политической свободы маневра, отпущенной нам временем. Традиционные группы давления еще дезорганизованы. После августа 1991 года лидеры аграрного и военно-промышленного лобби, замешанные в ГКЧП, выключены из игры. И даже те, кто яростно критикуют реформы и надеются вскоре на волне народного недовольства прийти к власти, заинтересованы, чтобы самое неприятное было сделано чужими руками.
Правда, некоторые деятели из тех, что прорвались к власти на волне демократического подъема, считают, что им уже пора отмежеваться от реформаторов, сбросить их, как ненужный балласт. В газете "Правда" Руцкой: "Кризисное положение в России, проявившееся с особой ясностью в первую же неделю после либерализации цен, долго терпеться народом не будет…"
И – Хасбулатов. В свое время он поддержал наш проект либерализации цен, но уже в январе 1992 года на встрече с итальянскими сенаторами говорит, что в России "складывается такая ситуация, когда уже можно предложить президенту сменить практически недееспособное правительство".
Статьи профессора Московского института народного хозяйства Р.Хасбулатова привлекли мое внимание еще в 1988-1989 годах. Напечатанные в "Комсомольской правде", они отражали упрощенное, розовое, в стиле раннего рыночного социализма видение предстоящих преобразований. Несколько раз я получал его статьи, направленные в журнал "Коммунист", и каждый раз отклонял их из-за банальности. Лично познакомился с ним в 1990 году. Только что избранного народного депутата от Чечни ко мне в экономический отдел привел мой сотрудник, спецкор "Правды" Александр Скрынник.
Снова встретились уже осенью 1991 года после моего назначения в состав правительства. Видел, что вызываю у него антипатию, поначалу не мог понять почему. Позже, от Ельцина, узнал – Хасбулатов сам усиленно добивался назначения на должность премьера. И вот теперь он, очевидно, решил, что самая грязная работа позади и можно не без приятности поруководить.
У Хасбулатова как политического деятеля было два безусловно сильных качества. Это – прекрасное понимание аппаратной интриги и умение манипулировать людьми. Я с чувством, близким к восхищению, следил за тем, как, жестко распределяя блага, чередуя кнут и пряник, играя на слабостях депутатов, на их мелких интересах, он день за днем укреплял свой контроль над Верховным Советом. У всех на памяти, как искусно он пользовался силой аппарата для принятия нужных ему решений. Он как будто кожей чувствовал зал, понимал, когда он возбужден и когда, используя это возбуждение, можно провести стремительное голосование, а когда, наоборот, надо дать выговориться, замотать вопрос, утопить его в словопрениях. Пожалуй, мое крайне скептическое отношение к Хасбулатову-экономисту довольно долго заслоняло тот факт, что передо мной недюжинный политический талант, возможно, один из наиболее крупных среди тех, что были порождены бурной эпохой перестройки. Мне кажется, что сам Хасбулатов внутренне ощущал суть сталинской технологии власти, может быть, осознанно или неосознанно, пытался смоделировать и использовать ее. Он проиграл, но надо признать – был недалек от заветной цели.
Итак, зима 1991/92 года была нашей союзницей, мы много успели сделать. Бросая сегодня ретроспективный взгляд на тот период, вижу: сделанное нами тогда заложило фундамент формирования рыночной экономики в России. Однако к весне общеполитический фон резко ухудшился. Заданная волею обстоятельств социально-конфликтная политика ощутимо задела интересы практически всех социальных групп. Армия и военно-промышленный комплекс были болезненно ущемлены резким сокращением оборонных расходов, агропромышленный комплекс – отменой дотаций на продукты питания, инвестиционный – снижением бюджетных капиталовложений. Жесткая финансовая политика обусловила ограничение зарплаты учителей, врачей, ученых, управленцев. Сформированные в условиях подавленной инфляции вынужденные сбережения обесценились, это больно ударило по старшим возрастным группам, пенсионерам, ветеранам. Промышленники и предприниматели стонали от непомерных налогов, связывая с ними все свои трудности. Банкротство Внешэкономбанка лишило российские предприятия почти всех валютных сбережений. И во всем этом, разумеется, винили не бывшее союзное правительство В.Павлова, а начатые реформы. Мы понимали, что никакими маневрами невозможно предотвратить формирование мощной про-инфляционной политической коалиции. В Верховном Совете складывалось твердое антиреформаторское большинство. В конце весны, при обсуждении экономико-политических проблем, президент России все чаще ставил тревожащий его вопрос: где же теперь социальная база проводимой политики? В целом с этого времени отставка правительства предрешена, все дело теперь только в сроках.
Свободное копирование
