Группа Явлинского, готовившая проект межреспубликанского экономического союза, надеялась на то, что все договаривающиеся стороны будут друг с другом взаимно вежливыми, сговорчивыми и уступчивыми. На деле же получилось совсем по-другому. Переговоры по экономическому союзу шли вяло и мало обнадеживали. Даже когда удавалось собрать часть подписей под общими, декларативными документами, все стопорилось, как только дело доходило до принципиальных вопросов: как контролировать объем денежной массы, каков механизм принятия решений в едином центральном банке, как конкретно будет формироваться и использоваться бюджет экономического союза, кто будет платить армии. И многое, многое другое. Ясно, что обо всем этом можно говорить месяцами, но так ни о чем и не договориться, тем более что за разногласиями – реальные различия интересов. Стала очевидной острая необходимость принятия жестких, непопулярных мер по спасению не только экономики, но и страны в целом.
Вот как виделась в это время (октябрь 1991 г.) ситуация академику Л.Абалкину: "Сейчас, например, принимается Договор Явлинского. Только выработка предусмотренного в нем пакета конкретных соглашений потребует нескольких месяцев напряженной работы. Мы же исходили из убеждения в том, что если в течение максимум двух месяцев не будут проведены чрезвычайные меры по стабилизации финансово-денежного положения в стране, то нас ожидает социальный взрыв, по сравнению с которым то, что происходило в августе, это, извините, не более чем вечер бальных танцев. У меня есть записка, подготовленная сотрудником института О.Роговой; из нее вытекает» что нам дается срок два месяца, после чего наступит развал экономики, коллапс. Это же подтверждают и другие расчеты… Можно спорить, насколько правилен этот прогноз в деталях. Но пока мы будем сопоставлять проекты и концепции, их некому будет читать".
По-моему, из этой цитаты ясно, что в оценке ситуации, сложившейся к концу 1991 года, при всех наших расхождениях в вопросах экономической политики мы с уважаемым академиком были едины.