Годы гимназии - 16

Весь период пребывания в Поливановской гимназии испещрен отметками о себе; и эти отметки свидетельствуют о высших интересах; наоборот: период Креймановской гимназии, зарисованный в «Днях моей жизни», — стон о бессмыслии и пошловатые разглагольствования о кафе[1].

Поливановский период обрывает в Брюсове пошлость; я думаю, что это — влияние гимназии.

Во-первых, состав учеников: с иными из них у Брюсова завязываются культурные связи (у Креймана — ни с кем!); Брюсов зажил в гимназии, о чем сам пишет: «В общем живу гимназией» (Октябрь, 29); «В четверг вечером был у меня Станюкович. Читал… ему… „Каракаллу“»; «Толковал Щербатову о дифференциальном исчислении» (Апрель, 12); «Весною… увлекался Спинозою. Всюду появилась этика, а Яковлев стал пантеистом. Осенью я взялся за Мережковского. Все начали читать „Символы“…» и т. д.;[2] «Все» — поливановцы; приводимые фамилии принадлежат соклассникам; Щербатова, Ясюнинского, Яковлева — я хорошо помню. Из ряда записей гимназиста Брюсова видно, что его интересы были в контакте с классом; и этот культурный коллектив юношей был в общении с преподавателями.

«Кедрину показал теорему. Тот восхищался», «Вчера с Сатиным и Ясюнинским был у Аппельрота. Толковали»; «Читал Фуксу свое стихотворение. Тот — Поливанову» и т. д.[3]. Кедрин — учитель математики; Аппельрот — учитель латыни, которого особенно ценил Брюсов; Фукс — учитель истории. Поливанов живо реагирует на перевод Брюсовым из Вэрлена — критикой, написанной в стихах, под заглавием «Покаяния лжепоэта-француза». «Входит хладно Лев и подает записку. Читаю: Пародия» [Все цитаты из «Дневников»][4] Поливанов резюмирует ее строфой:

Запутался смысл всех речей:

Жуковского слух мой уж слышал.

Но Фофанов (слов любодей) —

Увы! — из Жуковского вышел.

Брюсов защищается от нападок директора перед учителем Фуксом; и отвечает Поливанову:

В моих стихах смысл не осмыслив,

Меня ты мышью обозвал,

И, измышляя образ мысли,

Стихи без мысли написал[5].

Но отношения меж директором и воспитанником не портятся от обмена пародиями; и через несколько дней Брюсов заносит в «Дневники»: «Утром очаровал Льва Ив. ответом о Дельвиге»; через несколько лет, готовясь к государственному экзамену, он заносит: «Жалею, что не пошел на похороны» (Похороны Поливанова)[6].

Я нарочно ссылаюсь не на себя, а на Брюсова: Брюсов, натура холодная, настроенная в эти годы едко-критически, зарисовывает отметками культурную атмосферу Поливановской гимназии; Брюсов и Поливанов — лед и пламень: что общего? А рука Брюсова не заносится над Львом Ивановичем; Брюсов отворачивается: и скорей благодушно.