- Так вот вы какой! Ну, садитесь, рассказывайте.
- О чем же? Право, не знаю…
- Да о себе, о себе! Вы, стало быть - из тайги?
- Из Белых Ключей.
- Это, простите, где?
- В верховьях Аскиза, в горах.
- Та-ак… И что же вы там делали?
- Лес рубил - что же еще? Трудился в леспромхозе. И, конечно, охотничал… Наша таежная жизнь проста - не то, что у вас, у городских!
- А родом вы откуда?
- Да тоже, - пробормотал я, дернув плечом, - из тайги.
- Ну, а - здесь, теперь?..
- Теперь вот приехал в лесопромышленный трест - на курсы по повышению квалификации.
Я не спеша - эдак с ленцою - достал из кармана потанинскую справочку. (Все-таки я не зря ее припас, не зря! Для устройства на работу она не годилась; здесь же оказалась - в самый раз!) Заместитель редактора прочел ее, повертел в пальцах. И возвращая мне, сказал:
- Так, хорошо…
Пожилой, седоватый, заметно лысеющий, он сидел за большим, заваленным бумагами столом. Он не один сидел; чуть поодаль, на углу, помещался какой-то мужчина, в сереньком, наглухо застегнутом пиджачке, в сером галстуке, с узким (и тоже серым) лицом и глазами мутного болотного цвета.
Серый этот человек до сих пор помалкивал… Теперь вдруг спросил - непонятно к чему:
- И живете вы при курсах, в общежитии?
- Н-нет, - замялся я, - в другом месте.
- Где же?
- В заезжем доме, возле базара.
- Это - при "артели инвалидов"? - поднял он брови.
- Да…
- Почему ж - там?
- Да уж так получилось, - пожал я плечами. - В общежитии, когда я приехал, мест не оказалось… Попросили обождать… Ну, вот. - Я снова пожал плечами. - А что мне еще остается? Да это, в общем-то, и не важно. Главное ведь - в другом…
- Насколько я понимаю, - мягко сказал заместитель редактора, - вы хотели бы начать работать с нами?
- Н-ну, если бы такая возможность представилась…
Я поймал себя на мысли, что слишком часто пожимаю плечами, и тут же дал себе слово не делать этого и вообще - держаться строже и осторожней. Зачем вот я, идиот, сболтнул про ночлежку? Подробность эта выглядит сомнительной, странноватой… А они тут взвешивают все. С ними нужно держать ухо востро!
- Что же, - проговорил заместитель, - газете даровитые люди нужны. Наш консультант… - Он мельком, с улыбочкой, глянул на Дубинина, - выдал вам самые лестные рекомендации! А он у нас ценитель строгий. И хвалит редко. И если теперь не ошибся…
- Нет, нет, - сейчас же отозвался Дубинин, - парнишка перспективный! Из него, я уверен, выйдет толк. Был бы он только - послушным.
Тут опять вмешался серый человек:
- В книжное издательство вы, кстати, еще не обращались?
- Да еще нет, - сказал я, - решил вот, поначалу, - прямо сюда…
- И правильно. Зачем спешить? Начинать лучше всего через прессу! Мы можем помочь - сделаем вам имя… И уже тогда… С нашим мнением считаются всюду. А как же иначе? Голос газеты - это голос партии!
- И народа, - веско сказал заместитель.
- И народа, - кивнул серый, - да, и народа…
- Между прочим, очень хорошо, - сейчас же проговорил Дубинин, - очень важно именно то, старик, что ты - представитель трудовых слоев, а не этой нашей тухлой интеллигенции.
- И если вы поведете себя правильно, умело, подхватил заместитель, - перед вами могут открыться заманчивые перспективы!
Они говорили поочередно, ловко подавая реплики - как на сцене. И я начинал уже инстинктивно догадываться, что здесь разыгрывается какой-то еще неясный для меня спектакль.
- Я как-то не очень понимаю, - пробормотал я, - о чем, собственно, речь? О работе?
- Именно, - отозвался заместитель. - Дело тут вот какое… Принять вас сразу, сейчас, мы не можем. Это вообще ведь с налета не делается! Но при нашей газете имеется литературное объединение молодых, - которым как раз и руководит Дубинин! Этих молодых мы опекаем, растим и иногда печатаем - в воскресных номерах… Так вот, вы войдете туда. Примете участие в работе коллектива. Ознакомитесь с людьми. И начнете нам помогать… И это будет ваш первый шаг!
Я слушал его - и все томительней мне становилось… Спектакль этот начинал мне не нравиться. Активно не нравиться!
- Как же я должен помогать? - спросил я, насторожась.
- Ну, детали потом обсудит с вами Дубинин, - сказал, подаваясь ко мне, серый, - введет вас в курс дела. А я тут вкратце хочу одно лишь заметить. Время сейчас, сами знаете какое… - Он наморщился и пошевелил пальцами. - Сложное время! И кое-кому, в связи с этим, может померещиться, что власть покачнулась, ослабла… Это явное заблуждение! Партия осталась, и по-прежнему - сильна! Однако некоторый разброд и шатание все же наблюдаются кое-где… Главным образом, в кругах творческой интеллигенции. Она ведь - с гнильцой! И легко заблуждается, и быстро впадает в ересь… И потому-то сейчас - как никогда - с особой силой и остротой встает вопрос о бдительности.
Он пристально, не мигая, посмотрел на меня болотными своими, тусклыми глазами.
- Вы понимаете? Нам нужно знать настроения писательской среды. И особенно интересует нас молодежь.
- Ого, - подумал я, холодея, - так вот в чем дело! Они просто-напросто вербуют меня в доносчики, в провокаторы.
Серый выговорился - и потянулся за папиросами. В кабинете воцарилось молчание. Надо было что-то отвечать…
- Не знаю, право, как быть, - с трудом, запинаясь, сказал я. - В газете мне, конечно, очень бы хотелось поработать… Но - на других условиях! На других!
- Ну, голубчик, здесь у нас не торгуются, - сказал заместитель. И поднялся, давая этим понять, что аудиенция кончена. - Как хотите. Но все же - подумайте…
- И не забывайте, - веско, с металлом в голосе, добавил серый, - ваше будущее - в ваших руках!
Свободное копирование
