Так вот. Во время восстания мы, кажется, впервые (и в последний раз в жизни) могли говорить обо всем, о чем думаем, открыто спорить. Было это так непривычно и хорошо, что кто-то рассмеялся и сказал: «Братцы! Ну до чего прекрасная жизнь у нас началась, ну прямо как при коммунизме!..». Парадокс, но это действительно так – там, за забором я тогда чувствовал себя истинно свободным.
Начальство лагерное было вынуждено сообщить в Москву о восстании. Оттуда прислали кого-то из высших чинов для переговоров, так как со своими говорить мы отказались – не верили им, да и знали, что они бессильны выполнить свои обещания. Сначала требовали, чтоб мы открыли ворота и впустили комиссию для переговоров. Мы согласились только на то, чтобы открыть маленькую дверь вахты и пропустить через нее московского представителя, без сопровождающих. Сохранность его жизни гарантировали. Они поторговались и согласились. Запустили мы его – оказался в чине генерала и довольно интеллигентный, судя по речи, человек. Мы выстроились на плацу (повернулись к нему затылками, чтоб не видел, кто ему отвечает и задает вопросы), а он спокойным и усталым голосом объяснял, что наше сопротивление бессмысленно, что напрасно обостряем отношения: задержка с амнистией происходит из-за физической неспособности управиться в короткий срок. Надо пересмотреть и разобраться в тысячах дел, а доверено это лишь специальным комиссиям и их не хватает… В общем, звучало это почти убедительно. Судя по нашим номерам (в шифре их мы разобрались – это были не просто порядковые номера, но в первых цифрах содержалось количество сотен тысяч) – так вот номера эти говорили о том, что количество зэков перевалило за десяток миллионов… Этому большому начальнику можно было даже посочувствовать – действительно трудная работа свалилась на них в связи с кончиной усатого кормчего. Но наши парламентарии взяли слово и аргументировано доказали, что комиссия, которая заседала в нашем лагере, явно благоволила к уголовникам и допустила много нарушений. Тот все выслушал, спросил, какие еще есть жалобы – на всякий случай высказали и их, когда еще такой случай будет! Генерал обещал в ближайшие два дня во всем разобраться и сделать все от него зависящее. Нам же посоветовал подумать и через два дня, когда он снова придет к нам в лагерь и сообщит, что будет предпринято по нашим претензиям, снять к тому времени осаду и прекратить восстание: «Не буду скрывать: лагерь окружен войсками, подогнана танковая часть, и в случае продолжения конфликта будет дана команда навести порядок силой. Подумайте и решайте», – сказал он.
Мы подумали и пришли к выводу, что надо сдаваться.
Когда мы объявили по рации о сдаче и открыли ворота, в зону ворвалась охрана с войсками, но не знали, кого хватать, и ограничились двумя десятками тех, кто попал под руку. И хотя их отправили с этапом в другие лагеря, навесив новый срок, все же они понимали, что главные инициаторы не выловлены, и в этом была наша победа. Убереглись мы и от кровопролития, не в пример Кенгирскому лагерю[1], где восстание было подавлено зверски. Лагерь утюжили танками, погибло несколько сот человек, а весь комитет во главе с Кузнецовым схватили и дали каждому по 15–25 лет. …Очень важно было и то, что мы сумели передать по радио сигнал «SOS» на Европу и вели прямые передачи в дни восстания. Весть о нем разнеслась по всем западным станциям. Только это, по-видимому, и спасло наш лагерь от танков, хотя они уже стояли перед воротами.
Это все, что я успела записать со слов Арнольда. Многое, что он еще отрывочно вспоминал, не рискну записывать по памяти – боюсь ошибиться, перепутать фамилии. Больше всего он рассказывал о прекрасных людях, с которыми встречался там…
Скончался Арнольд 6 ноября 1982 года. У него была отбита правая почка – еще с тех пор, с 1945 года. Это и стало причиной его гибели.
Реабилитация в 1963 г. – «Приговор отменен и дело прекращено за отсутствием состава преступления».
* * *
Ответ Гл. прокурора Верховного Совета: «Ваша работа по проблемам политэкономии (на 534 листах) была отправлена в Институт марксизма-ленинизма и там отметили определенную научную ценность данной работы, а некоторые ее положения предвосхитили те экономические реформы, которые в настоящее время внедрены в практику».
Свободное копирование
