Милюковцы были наиболее сплоченной и многочисленной группой в либерально-буржуазных кругах русского зарубежья. Но группа эта не была единственной. Одним из ее вариантов были бывшие либералы, группировавшиеся в Берлине вокруг газеты «Руль», издававшейся в 20-х годах и редактировавшейся бывшим единомышленником Милюкова, одним из лидеров дореволюционной кадетской партии — Гессеном.
«Руль» выходил в Берлине с десяток лет, может быть немного больше. В первые годы третьего десятилетия нашего века, когда центром политически активной части эмиграции был Берлин, «Руль» можно было с полным правом считать ведущим печатным органом эмигрантской либеральной буржуазной прессы. Милюков в течение короткого времени принимал в этом издании деятельное участие. Но вскоре он разошелся с Гессеном по ряду идеологических вопросов и основал в Париже собственную газету, о которой была речь выше. Пальма первенства перешла к «Последним новостям». К тому же в середине 20-х годов эмигрантский политический центр переместился из Берлина в Париж. «Руль» потерял свое былое значение. В начале 30-х годов, с приходом Гитлера к власти, он прекратил свое существование.
Говоря о «левом» секторе, нужно упомянуть еще о двух группировках, занимавших крайний его фланг. Должен, однако, сделать оговорку, что термин «группировка» очень мало подходит к тому, о чем я буду говорить.
Речь идет о зарубежных эсерах и меньшевиках.
Численность этих партий была в зарубежье такова, что, по крылатой поговорке, имевшей хождение среди эмигрантов, каждую из них можно было целиком поместить на одном диванчике.
Тем не менее малочисленность не помешала эсерам расколоться на множество фракций, перечень которых, полагаю, не представит для читателя никакого интереса.
Отмечу только, что одна из их фракций превратилась в 20-х годах в партию с громким названием «Крестьянская Россия». Главари ее предпринимали попытки возобновить террористическую деятельность на территории Советского Союза.
«Партийное окружение» самого Керенского состояло, по-видимому, лишь из нескольких его личных друзей.
Это — все. Впрочем, не вполне все. Имелось еще нечто весьма существенное — деньги. Если с числом членов у эсеров, и в частности в группировке Керенского, дела обстояли весьма неблагополучно, то в вопросах материального обеспечения положение было совсем иное.
Бывший «верховный», бежавший в октябре 1917 года за границу в костюме сестры милосердия, сумел, однако, в бытность незадачливым главой Временного правительства очень хорошо решить задачу собственного своего благополучия. Он перевел в свое время за границу суммы, вполне обеспечившие его на всю жизнь. Не занимаясь никаким производительным трудом, Керенский два десятка лет безбедно жил в Париже, а во время гитлеровской оккупации в последнюю минуту, чуть ли не в парусной шхуне, шарахнулся за океан в благословенную для всех антисоветских политических мертвецов Америку.
На эмигрантских сборищах он почти не показывался, так как это было бы для него не вполне безопасно. Я уже неоднократно отмечал, что ненависть к нему со стороны едва ли не всех без исключения эмигрантов не знала границ. Поэтому при наличии отдельных экзальтированных и неуравновешенных «активистов» его легко мог настигнуть такой же конец, как Петлюру или кадета Набокова, погибшего в Берлине в первые годы после крымской эвакуации от пули одного из «активистов» (пуля эта, как выяснилось на судебном процессе, первоначально предназначалась для Милюкова).
Деньги у него, как я сказал, были. А раз были деньги, значит, как это часто бывало в эмиграции, появилась и новая газетка под названием «Дни». Если про эсеровскую партию говорили, что ее целиком можно было усадить на один диванчик, то про «Дни» с не меньшим правдоподобием передавали из уст в уста, что единственными читателями ее были редактор и наборщик очередного номера.
Выходила она раз в неделю. Редактором был сам Керенский. Газетка была малого формата. Все столбцы в ней занимали кликушеские высказывания ее основателя, издателя и редактора и нескольких его единомышленников.
Не имея ни одного подписчика, Керенский рассылал ее бесплатно по всем адресам, которые находил в отделе объявлений «Возрождения», «Последних новостей», берлинского «Руля», софийской «Руси», белградского «Нового времени» и других эмигрантских газет. Но и это не расширило круга ее читателей.
Свободное копирование
