На посту Министра финансов до моего первого увольнения - 1

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

На посту Министра Финансов до

моего первого увольнения.

1903 -1905.

{8}

ГЛАВА I.

Отставка С. Ю. Витте и назначение Управляющим Министерством Финансов Э. Д. Плеске. - Обстоятельства, при коих состоялась, неожиданная для Витте, его отставка. - Болезнь Э. Д. Плеске и мое участие в бюджетной работе 1903 г. Первые слухи о порче отношений с Японией. - Нападение на Порт-Артур и начало войны. - Мое назначение Управляющим Министерством Финансов.

Лето 1903-го года, как и лето предыдущего года, когда я только что был назначен на должность Государственного Секретаря, мы проводили у себя в деревне близ ст. Веребье, Николаевской железной дороги. Я собирался в начале августа поехать в Гомбург, куда должна была приехать к концу моего там пребывания жена, и мы должны были вместе съездить на две недели в Париж, перед тем чтобы окончательно вернуться в город на зиму. Время шло в деревне, как всегда, мирно, беззаботно. Государственный Совет был закрыт и ничто не нарушало того идеального покоя, который был так дорог после 6-ти трудных лет моей службы на должности Товарища Министра Финансов.

Готовясь к отъезду заграницу, я приехал на несколько часов в город и зашел в Государственный Банк к моему другу Э. Д. Плеске, чтобы узнать от него, не могу ли я навестить в тот же вечер на даче в Парголове его и его семью, с которою я был также дружен и даже, пожалуй, еще боле близок, чем с ним самим. Мы условились с каким поездом мне лучше всего поехать, но сам он не мог поехать одновременно со мною, так как был позван на обед к Министру Финансов С. Ю. Витте.

Я собирался было уже ехать на Финляндский вокзал около 5-ти часов, как раздался телефонный звонок с дачи Витте, и м-м Витте, от имени мужа и своего просила меня {9} непременно обедать у них, сказавши, что мужу очень хочется видеть меня, и он обрадовался, узнавши от Э. Д. о моем приезд из деревни.

Зачем именно понадобилось позвать меня на обед, я так и не понял, потому что никаких особых разговоров со мною не было, и я уехал оттуда довольно рано, одновременно с Плеске, торопившимся к себе на дачу, и очень сожалел о том, что я не попал в Парголово, так как на следующий день в три часа я выехал обратно в деревню.

Если я упоминаю об этом обеде у Витте, то только потому, что все разговоры за столом вертелись исключительно около намеченной Витте поездки его с семьею, в половине августа, на Черноморское побережье, на его дачу около Сочи, и он не раз упрекал меня за то, что я не имею дачи на побережье, так как там, по его словам, настоящий рай, - не то что "в Вашей любимой загранице", как выражался он, утверждая, что терпеть не может поездок на Запад. Затем, не раз Витте касался всевозможных вопросов, застрявших в Государственном Совете, просил меня помочь двинуть их в самом начале сессии, намекал на его постоянные трения с Министром Внутренних Дел Плеве, и решительно ничто не говорило за то, что он собирается покидать Министерство.

На утро Э. Д. Плеске позвонил ко мне по телефону, чтобы передать сожаление его семьи по поводу того, что я не был у них вчера, и прибавил: "смотри, как бы тебя не вытащили из твоего прекрасного далека".

На вопрос мой, что это значит, он мне сказал только: "у нас много говорят о том, что будет скоро большая перемена, и кому же как не тебе возвращаться на старое пепелище". Я не придал этому никакого значения, вернулся в деревню, просидел там еще около трех недель и в самом начале августа выехал в Гомбург, без остановки в Берлине.