Савинков попросил меня принять участие в одном партийном задании, которое удобнее выполнить не привычным парижским старожилам. Задание состояло в том, чтобы проследить некую Татьяну Цейтлин, выдавшую в Саратове известного эс-эра Осипа Соломоновича Минора.
Надо было установить, не поддерживает ли она сношений с охранником Бинтом, агентом знаменитого - по изготовлению "Сионских протоколов" - Рачковского.
Поручение было малопривлекательным. Но отказаться от него было невозможно. Раз противник не брезгает услугами провокаторов и предателей, приходится и самообороне соответственно перестраиваться. Приняв предложение, я приобрел за 8 франков котелок, чтобы не выделяться из парижской толпы, и в назначенное время явился на обсервационный пост на Rue d'Alesia.
Утро выдалось пасмурное. "Шел дождь и перестал, и вновь пошел", а я всё стоял и так и не заметил, чтобы из указанного мне дома вышел кто-нибудь похожий на описанное мне лицо. Вечером я явился к Савинкову с докладом, что наблюдение не дало никаких результатов. Больше поручений от Савинкова я не получал.
Азеф и его предательство коснулись меня лишь слегка и рикошетом, как всякого человека и эс-эра, не причастного к Боевой Организации. Самого Азефа я встретил всего дважды в своей жизни, не обменялся с ним ни одним словом и лишь раз пожал его бесчестную руку. Несравненно глубже и мучительнее пережил я моральную азефовщину - Свенцицкого и его деяния, о которых узнал по возвращении в Москву.
За последние годы я встречался с ним редко и больше урывками: я был "в разгоне", а он уже вышел в большие люди - приобрел известность особенно в религиозно-философских кругах Москвы и Петербурга. Это произошло, конечно, благодаря его личным способностям, умственным и проповедническим. Однако, свою роль сыграла и "созвучность" эпохе его идей о косности мира и необходимости восстания против неправды жизни и Церкви.
Свободное копирование
