Около 10 июня показался бразильский берег; скала, называемая Сахарною головою, указывала вход в Рио-Жанейрский залив, и вскоре якорь был брошен в рио-жанейрском рейде.
Какая чудесная местность! Закрытый со всех сторон, но просторный залив окружают зеленеющие горы с Корковадо во главе, у подошвы которой раскинулся город. Стоял июнь —зимний месяц Южного полушария. Но какая удивительная зима под тропиком Козерога! Днем около 20°R в тени, ночью от 14 до 16°R; частые грозы, но вообще ясная и тихая погода. Днем зелено-синяя, ночью светящаяся вода залива, а берега и горы в роскошной зелени. В городе и на пристанях негры всевозможных оттенков —от бурого до лоснящегося черного, в рубашках и полунагие, и бразильцы в черных сюртуках и цилиндрах. На рынке несметное количество апельсинов, мандаринов и чудных бананов, а также обезьяны и попугаи. Новый Свет, Южное полушарие, тропическая зима в июне! Все иначе, не так, как у нас.
Я много бродил с товарищами, в особенности с И.П.Андреевым, по окрестностям Рио в лесах и горах, делая прогулки в 30–40 верст в сутки и наслаждаясь чудной природой и дивными видами. Несколько раз был на водопаде Тижуко, восходил на горы Корковадо[1] и Говия. Однажды наша сбившаяся с дороги компания должна была заночевать в лесу, что, однако, не представляло опасности, так как зверей в окрестностях города не водится. Я любил также посещать ботанический сад с чудной аллеей королевских пальм, высоких и прямых, как колонны. Я с восхищением рассматривал чудесные и разнообразные деревья сада, в котором, помимо туземных, были и азиатские растения, например, гвоздичное и коричневое деревья, камфарный лавр и т. д. Крошечные птицы-мухи и огромные[2] бабочки летали там днем, а вечером носились в воздухе светящиеся насекомые.
Мы ездили дня на два в Петрополис — местопребывание бразильского императора —местечко, лежащее в горах. Там совершили мы чудесную прогулку на водопад Итемароти, около которого в лесу росли замечательно высокие древовидные папоротники. Не могу забыть также удивительную, длинную и темную бамбуковую аллею близ Рио, представлявшую как бы готический свод, образуемый соединившимися верхушками бамбука.
Мы пробыли в Рио-Жанейро всего около четырех месяцев по следующему поводу. Простояв там недели с две, простившись было с Рио, мы вышли на юг по направлению к мысу Горну. На широте острова Св. Екатерины задул сильный памперос (так называются бури, случающиеся частенько около берегов Рио де ла Платы). Ветер был очень крепкий, волнение развело громадное, но капитан на этот раз почему-то держал клипер под парами. Оголявшийся при каждом подъеме кормы винт производил страшное сотрясение, и вскоре оказалось, что в судне открылась значительная течь. Идти далее было нельзя; пришлось вернуться в Рио-Жанейро и войти для починок в док[3]. В Россию было послано донесение о ненадежности клипера для долгого кругосветного плавания. В донесении были значительные преувеличения: например, при описании пампероса говорилось, что палуба судна ходила, как клавиши фортепиано. В действительности этого не было; не следовало лишь держаться под парами и расшатывать корму сотрясениями оголявшегося от качки винта. Все прежние испытанные нами бури мы обыкновенно благополучно выдерживали под малыми парусами. Так или иначе, надо было чиниться.
Свободное копирование
