Какой же выбор при этом был у людей? Ведь у всех семьи. Какой, например, был выбор у моего деда, Павла Артуровича (вероятный младший брат расстрелянного В.А.)? Дед Павел говорил по-немецки и работал парикмахером, в том числе и во время оккупации Пскова. Это была его работа - делать людей красивыми! И его помнили в родном Пскове спустя десятки лет. В смутных детских воспоминаниях моего отца сохранился такой момент, когда дед, уже зная, что болен, смотрел на него, засыпающего на диванчике, издали (знал о заразности), через проём двери, и говорил, покашливая: «Тяжело Витьке без отца будет…» И как это не кощунственно звучит, он «вовремя умер», скончавшись от туберкулёза за пару месяцев до штурма города Красной армией. Что бы с ним произошло после освобождения, как вы думаете? Ведь он работал при немцах. Так же как и Денксы, запустившие при немцах Порховскую мельницу и пострадавшие от нападения партизан. Так же как и казнённый чекистами Николай Артурович, который прекрасно всё понимал - в его деле сохранились слова доносчика: «…в апреле 1937 г. Денкс говорил среди гр-н дер. Сидельниково что в Советских газетах сплошное враньё о зажиточной жизни в колхозах, народ совсем обнищал и ходит голый и холодный».
Ответ на этот вопрос вполне ясен. Взгляните на метрику Павла Артуровича, с которой когда-то и начались наши поиски. Она подписана совершившими таинство крещения священником Никодимом Беляевым и псаломщиком Иваном Зеленицким. Трудно представить, скольким они дали «путёвку в жизнь» ибо оба прослужили вместе в церкви Успения Пресвятой Богородицы в деревне Коломно более 35 лет! (это храм где и крестили деда, гербовая марка на первом в его жизни документе обошлась аж в 75 царских копеек). Честно «окормляли паству» и, что тоже очень важно, исправно вели церковные записи. Уехать или бежать отказались. И оба были расстреляны, священник в 1937-ом, его добрый спутник-псаломщик годом позже. Храм Успения также не пережил это чудовищное время.
С личными документами связана ещё одна показательная история. Когда семья моего отца вернулась из немецкого плена (они были угнаны в Германию на работу и попали в лагерь для перемещённых лиц), оказалось, что из всех документов на моего отца (1938 г.р., т.е. ему как раз была пора идти в школу) уцелела только справка оккупационной власти… со свастиками и прочими нацистскими атрибутами. И что же? С эти аусвайсом его прекрасно приняли в советскую школу в Пскове. Когда надо - советская администрация вполне доверяла фашистской. Позже ему просто выдали новое свидетельство о рождении. Кстати, в самом Пскове (как и в других крупных городах) в годы оккупации многие служебные здания использовались оккупантами по своему прямому назначению: тюрьма (НКВД - Гестапо), почта, театр, столовые, парикмахерские, Дом Красной Армии (бывшая городская Дума) стал солдатским клубом Вермахта, и т.д. Уходя, коммунисты и фашисты взрывали многие объекты - но вот дом пыток передавали друг другу нетронутым.
Свободное копирование
