Наша компания часто собиралась в квартире одноклассника Виктора Моксякова, который почему-то большую часть времени жил один в первом этаже небольшого трехэтажного дома в Вознесенском переулке напротив Моссовета. Вход в его квартиру был прямо с улицы, и эта отъединенность от всевозможных соседей была удобной для нас, молодых шалопаев, устраивавших там вечеринки с девочками, танцами и выпивкой. У Виктора была военная семья; дядя его, генерал-полковник Смородинов, сподвижник героя Гражданской войны Оки Городовикова, занимал важный пост в Генштабе, и это сыграло свою роль в нашумевшей истории, начавшейся в конце 1951 года и рассказанной с многочисленными фигурами умолчания в известном фельетоне “Плесень”.
Мы учились очень хорошо, были неглупыми, способными, но довольно легкомысленными молодыми людьми в то время. Учеба давалась нам легко, оставалось время на вечеринки, на встречи с девочками, на посещение коктейль-холла, довольно большого двухэтажного заведения на улице Горького, в доме, где жил Галин брат Шура. Заведение было хорошо тем, что за небольшие деньги можно было провести там время в веселой компании, выпить бокал вкусного коктейля, закусив бутербродом с килькой, полюбезничать у стойки с барменом Ирочкой, хорошенькой девушкой, лихо орудовавшей шейкером, и чувствовать себя плейбоем. Поэтому вечерами у входа всегда стояла очередь, стояли в очереди и мы, отвернув лица к стене и подняв воротники, не желая быть узнанными родными и близкими, которые жили в этом районе и могли проходить мимо.
Эта сторона улицы Горького, четная, на отрезке между Охотным рядом и Пушкинской площадью у молодежи именовалась бродвеем, и по вечерам мы нередко фланировали вверх и вниз, разглядывая толпу, радостно встречая старых знакомых и заводя новых, в основном женского пола, помнится, как в старом фильме Бардема “Главная улица”.
Московская уличная толпа была преимущественно в темных тонах; осенью и весной в большой моде были синие плащи с белыми шелковыми кашне. Не вызывали удивление изредка встречавшиеся респектабельные мужчины и шикарные дамы с гирляндами рулонов туалетной бумаги на шее. Это означало, что где-то неподалеку на прилавок выбросили (словечко из советской эпохи) очередной дефицит.
Молодежь тоже одевалась однообразно, бедно и скверно; лишь немногие молодые люди имели возможность приобретать в комиссионных магазинах модные заграничные вещи. Даже Митя Федоровский приходил в школу в курточке с заштопанными на локтях рукавами. Большой популярностью пользовались сшитые на заказ куртки, в которых кокетка, то есть верхняя часть куртки, и ее основная часть комбинировались из разных тканей. Такие курточки шились домашними портнихами, и секрет этой моды был прост: в дело шли старые вещи, из которых можно было подобрать неизношенные куски. Мода родила анекдот о мальчике, который все время задирал нос, потому что на кокетку пошли остатки папиных брюк. В холодное время носили полупальто, то есть сшитые из пальтовой ткани короткие куртки, не доходящие до колен. Такие полупальто полупрезрительно-полунасмешливо именовались полуперденчиками. Швейные ателье принимали заказы на перелицовку верхней одежды, у которой лицевая сторона уже стала лосниться от старости. Можно было встретить взрослых солидных мужчин в пиджаке с нагрудным карманом на правой стороне; это означало, что пиджак был перелицован, проще говоря — вывернут наизнанку.
Свободное копирование
