но в Ленинград я всё же сгоняла, на октябрьские праздники или попозже.
Завалилась прямо в общагу, без всякой телеграммы, утром, с сумкой в руках.
-Зоя, чаю хочешь? - кричит мне из кухни Надежда, пока я целуюсь с Зойкой и раздеваюсь, я уже здесь давно своя.
-С сахаром? С сахаром хочу.
-Конечно, с сахаром, - Надька смеется, - а у вас в Москве что, чай без сахара пьют?
-Два дня как сахар кончился, и никак не купим, - жалуюсь я на свою московскую жизнь.
Ирина уже родила и вся под впечатлением от своего трудного материнства. Малыш переболел, и она всё рассказывала, как ходила и качала его на руках, не спуская с рук по два, три часа, всё время, пока находилась там, в доме малютки. Славка ее нашелся, он действительно уехал на заработки на крайний Север, прислал справку, что признает свои отцовские права, - тогда как раз приняли закон о том, что отец может признать свое отцовство, не вступая в брак с матерью, ребенка записывают на его фамилию и в графе отец не делают прочерка.
-В конце концов, он ведь не бросил тебя, - говорю я Ирке, - просто обстоятельства против вас, но всё еще утрясется, конечно, тебе тяжело, но у вас сын теперь, общий ребенок, а это на всю жизнь, так что не настраивай себя против него.
-Жизнь настраивает, - вздыхает Ирина, у которой от забот ввалились щеки и еще больше запали глаза.
Мы с Зойкой теперь редко посещаем музеи, зато больше ходим по улицам, вот мы стоим возле Эрмитажа, но не входим в него, а просто стоим возле атлантов, держимся за руки, мокрый снег падает нам на лица, и Зойка напевает мне:
"И есть еще надежда до той поры пока
Атланты держат небо на каменных руках".
Нагулявшись по прохладной погоде, мы чувствуем голод, заходим в ближайший магазин и покупаем 100 граммов сервелату, просим нарезать, и ужинаем хлебом с колбаской, которую мне нельзя бы, но очень хочется....
-Хорошо у вас тут, в Москве уже только в центральных магазинах такая колбаса и то в большой очереди, куда-то всё подевалось.
Да, продукты стали исчезать, хорошую колбаску уже трудно было купить, не то, что четыре года назад, когда бывало, войдешь и не знаешь, что взять - тут тебе и любительская, и докторская, и языковая, и ветчинно-рубленная, и дорогих копченых навалом.
С колбасой проблемы, но пирамиды из шоколадок и банок сгущенного молока, описанные еще Булгаковым, стоят в каждом магазине, и пока трудно себе представить, что доживем до того, что и этого не будет. Но я отвлеклась.
Пока что мы наелись колбасы и завалились спать, а на другой день вечером я уехала к себе, в Московские края.
Свободное копирование
