Московский физико-технический - 30

В Москву приехала мамина двоюродная сестра, тетя Кэто, и дядя Резо позвонил мне, что она хочет со мной познакомиться.

Вечером, вернувшись в общагу после свидания, я и говорю девчонкам, лежа в темноте в постели:

-Завтра пойду знакомиться с теткой из Киева, которую никогда не видела.

-Это она подарила мне мой красивый красный купальник, -добавила я помолчав.

Я относилась к этому событию как-то буднично, но Люся с Виолеттой почему-то разволновались.

-А в чем ты пойдешь?

Я задумалась.

Свои серые туфли, мои первые туфли на каблуках, которые я впервые надела еще в 10 классе, и мама с бабушкой пошли вслед за мной, посмотреть, как я буду в них передвигаться, так вот, их я отдала в починку, вернее Ефим отдал, другие страшные серые на низком - покосились, и блузки нарядной не было.

-Пойду в чем есть, - решительно сказала я, - не могу же я отказаться от встречи только потому, что мне не в чем пойти.

На другой день меня снарядили - надели на меня белую Веткину блузку и Веткины же туфли-лодочки, серо-зеленые на высоченных семисантиметровых каблуках - я никогда на таких не ходила. Но туфли были очень удобные и мне нисколько не жали - поэтому я довольно свободно могла в них передвигаться.

В таком виде я и поехала в Москву знакомиться с теткой.

Она оказалась немолодой очень энергичной женщиной с необыкновенным чувством юмора, помню, всё хотела купить подарок своему сыну и комментировала это свое стремление так:

-Мы начинаем судорожно любить своих детей, как только уезжаем из дому.

Мы были где-то в гостях, сидели за столом. Но кроме нее и Резо я не запомнила никого.

Выпив и поев, я расслабилась и рассказала, как меня экипировали всей комнатой, чтобы я понравилась тетке.

-Да что же на тебе свое?- тетя Кэто была слегка шокирована.

-Белье и костюм мои, - засмеялась я и получила в подарок симпатичную капроновую блузку, правда мне большую.

А неделю спустя, гуляя по Москве, мы с Хазановым зашли в универмаг, и я купила себе за 40 рублей красивые белые итальянские туфельки на небольшом тонком каблуке, фабрики "Фаро", я давно мечтала о белых туфельках, какие не смогла купить себе на выпускной.

Еще Ефим завел меня как-то в универмаг рядом с кинотеатром "Ударник", и я купила там себе кофточку, цвета морской волны в бурю, с золотыми пуговками. Хочу сказать, что обувь еще можно было купить, а с трикотажем было совсем плохо, и я рада была своей новой кофте, простой, под горло и без украшений, я носила серую индийскую, ту самую, которую мама купила у спекулянтки Ламары, но у нее (у кофты, а не у Ламары) уже подозрительно светились локти - пряжа была мягкая и не рассчитана на постоянное трение при писании.

Наташка была не в ладах с физикой (Степанов с упорством ставил ей тройки по зачету) и схватила двойку на экзамене в летнюю сессию, физика была первой, а на анализ она просто не пошла. У нее были две двойки, и она собралась уже совсем уходить с физтеха.

Но перед линейной алгеброй Миша Коломеев уговорил ее позаниматься с ним. Он прекрасно знал математику и рассказал ей весь курс, рассказывал в течение полутора дней, а потом она слово в слово повторила его. В результате на экзамене она получила 4 и то только потому, что это была первая отметка, хотя был уже третий экзамен, а отвечала она всё правильно.

Историю и химию она сдала, пересдала физику и анализ и продолжила учебу на физтехе.

Но в дальнейшем по физике это повторялось и на втором курсе, пока на третьем Наталья не завалила Гос, но об этом попозже.

Однажды поздно вечером мы решили полазить по чужим дачам, и я переоделась в брюки Ефима.

Я так понравилась ему в брюках, что он подарил их мне.

Вернулась я поздно, бросила брюки у кровати и завалилась спать. Девчонки утром проснулись, видят, возле моей постели валяются брюки Ефима.

-Ну, всё понятно, но куда же Ефим девался без брюк?

-На радостях умчался в одних трусах?

Девчонки ходили вокруг меня, строили предположения, но будить не решались, я всегда была очень свирепая, если меня разбудить утром.

Наконец я проснулась, и недоразумение объяснилось к разочарованию Виолетты.

Когда была хорошая погода, мы ходили на пляж на Водники или на Долгие пруды и даже купались. Вода в Долгих прудах была теплее, но совсем мутная и грязная. В те годы я переплывала Клязьму запросто, тем более, что посередине реки была большая мель, на которой можно было отдохнуть.

Как-то раз мы валялись в траве возле Долгих прудов, загорали и учили физику, изредка прерываясь на поцелуи.

Ефим искупался. Но я только потрогала ногу водой и не решилась войти в пруд - вода была холодная и по части прозрачности как-то очень сильно уступала Черному морю - мутная была водичка, по правде говоря.

Я села на берегу рядом с Хазановым, который лежал, прикрыв глаза рукой, и задумалась, глядя на воду и грызя, по своей привычке, травинку. Издалека пруд был нежно голубого цвета и только у берега, в тени вода становилась болотно-коричневой. Дул ветерок, и по поверхности пруда шла рябь, а потом ветер затихал, и белые стволы берез отражались в спокойной воде.

"Никак не получаются у меня эти отражения" - думала я, мысленно вырывая из общего кусочек пейзажа и вставляя его в рамку, и тут же решая, что будет хорошо смотреться, а что лучше не рисовать.

Из задумчивости меня вывел голос Ефима, который, оказывается, давно уже смотрел на меня.

-На тебе сейчас все краски, какие только можно представить - темные глаза, яркий румянец, зеленая ветка в руке, красный купальник, и всё на фоне голубого неба. Никогда ты не будешь так хороша, как сейчас, в 19 лет.

Оказывается, он тоже рисовал свою картину, и я для нее позировала.

Это было еще до отъезда теток. А когда они уехали, мне совсем житья не стало, он всё время звал меня к себе.

Однажды мы поссорились из-за моего отказа поехать с ним, и я возвращалась от электрички вся в слезах, а Ефим уехал.

- Ты ко мне равнодушна, - сказал он, - только смеешься над моими чувствами.

Бредя вдоль шпал, заплаканная, и не решаясь пойти в таком виде в общежитие, а пытаясь успокоиться, я встретила Володю Александрова, миловидного полного мальчика из нашей группы, улыбчивого и уравновешенного.

Вовка был хороший товарищ, терпеливый и внимательный в общении с девушками - видимо сказывалось наличие сестры-близнеца.

Как-то раз, я помню, он сказал:

-За 18 лет совместной жизни мне страшно надоела моя сестра.

Увидев меня в таком виде, Володя остановился и взял меня за руку:

-Я еду на шахматный турнир, матч-реванш между Петросяном и Спасским, поедем со мной, ты развеешься и успокоишься.

Он даже деликатно не спросил, в чем дело, а я не стала говорить, что поссорилась с Ефимом. В группе все знали, что у нас любовь, но мало ли почему слезы.

Всхлипывая, я всё-таки собралась с духом и поехала с ним.

Тогда шахматные матчи отслеживались всеми, даже моей бабушкой, я увидела Петросяна и Спасского живьем, и я никогда не думала, что это так просто и интересно, побывать на матче. Правда партию отложили, и мы ушли, не узнав результата, но всё равно, я отвлеклась и успокоилась. Володя проводил меня до электрички и хотел даже до общежития. Но я отказалась:

-Нет. Не беспокойся, я доберусь сама.

Вернувшись в общежитие, я легла, но не спала, а сочиняла стихи, стараясь отделаться таким образом от своего смятения и посмотреть на ситуацию со стороны. Но мои жалкие, сугубо конкретные опусы не приносили облегчения и никак не отражали моих чувств.

"Ты помнишь, вечер был,

И тучи комаров,

Ту электричку ждали мы

Тоскливо и без слов.

И я ушла, ушла вдоль шпал..." и т. д.

Утром вернулся Ефим, сказал, что не может без меня, ему плохо, пусть всё будет так, как я решила, и на неделю мы успокоились, сдали анализ, а потом началось всё по новой.