Школьные годы - 134

2 декабря. Ничего не выходит и я сегодня так упала духом, так раскисла, что самой в конце концов стало стыдно.

А чего раскисаю? Нужно трудиться. Чтобы достигнуть что-нибудь, а не киснуть. Трагедия! Задача не получилась - мир рушится. И вот ведь такие мысли всегда через несколько часов после того, как перебесишься, приходят.

17 декабря. Задали сочинение по литературе" Наш город в будущем". Написала, мама прочла - говорит на уровне 8 класса, не выше. Я прочла - правда, но переделывать не стала.

Тем не менее мое сочинение понравилось учителям и его читали вслух, мое и Даникино, причем Нине Костатиновне (наш завуч и преподавательница литературы) сочинение Даника понравилось больше, оно было интересно технически, сказывался будущий изобретатель, но Мария Георгиевна, лирическая душа, предпочла больше мое.

Я описала, какие в Батуми будут бело-розовые дома из туфа, какие будут шикарные гостиницы. Постоят фуникулер, и накатавшись в горах на лыжах, туристы спустятся по фуникулеру прямо на берег Черного моря. Омываемые прибоем, в море будут стоят столики, за которым можно будет лакомится мороженым.

В общем, море, горы, спорт, все удобства и мороженое.

Шота тоже читал мое сочинение и смеялся:

-Видно, не только кисель любишь.

Ясный солнечный день, Последний урок. История. Мы сидим в крошечном историческом кабинете на первой парте, причем стол учителя вдвинут во второй ряд и наша парта находится за спиной Михаила Ивановича, который объясняет урок.

Зойка его внимательно слушает, повернувшись к нему лицом, а ко мне спиной, она сидит у прохода, а я у стены. Мне скучно, монотонный голос учителя навевает сон, и Зойкина спина, на которой написано внимание, меня раздражает. Я тихонько тычу Зойку в спину, Она дергает плечом и не поворачивается. Я продолжаю тыкать и начинаю ее щипать. Зоя слушает урок и отмахивается от меня, как от мухи.

Михаил Иванович делает ей замечание. Я притихаю, а потом начинаю снова, и за пиджак, потом беру ручку и начинаю сверлить Зойкину спину ручкой.

Доведенная моими тычками до белого каления, Зойка поворачивается и с наслаждением вцепляется мне в волосы.

Я начинаю визжать, Михаил Иванович поворачивается и со всего размаху стукает Зойку журналом по голове.

-Прекрати, совсем одурела,- говорит он ей.

Михаил Иванович хороший знакомый Зойкиного отца и он с ней не церемонится.

Зоя уже можно сказать в слезах отпускает меня, пообещав расправится со мной на перемене. Удовлетворенная, что не дала подруге спокойно слушать, я затихаю и тихо дремлю за ее спиной.

Как-то на уроке встал Гиви и прочитал отрывок из учебника истории времен Сталина, а потом про тоже самое событие прочитал из современного учебника. Естественно, трактовка событий была совершенно противоположная. Класс затих и стал настороженно прислушиваться к разговору. Гиви спросил:

-А чему, собственно говоря, верить?

-Верить надо всегда более позднему учебнику,- последовал мгновенный ответ Кулиджанова.

И как много стояло за этой быстрой и четкой реакцией старого учителя истории, мудрого армянина, прошедшего войну человека.

Гиви иронически скривился, но Михаил Иванович не вступил в полемику и Гиви сел, недовольный.

Я и Даник за партой.

Тот же класс, тоже урок истории, но я сижу с Даником за одной партой.

В старших классах мы часто садились где попало, опоздаешь на урок и плюхнешься на любое свободное место, чтобы не пробираться по классу.

Я на что-то жалуюсь Данику, что-то у меня не получается на кортах, подача не идет. Даник слушает мою болтовню в пол уха, снисходительно, а потом говорит:

- Что плохому танцору мешает танцевать?

Я представляю себя во время танца, как я сбиваюсь с такта и путаюсь в ногах и говорю:

- Ноги?

- Можно и так,-соглашается Даник.

Мы слушаем урок, вдруг я догадываюсь, что имел в виду Даник, густо краснею и говорю

- Ну ты даешь...

Теперь краснеет он и говорит

- Я же не ожидал, что ты такая догадливая.

В 11 классе стало заметнее то, что стало проявляться еще в 10, наши мальчишки стали взрослыми и очень снисходительно относятся к нам, девочкам. Это, я думаю, можно объяснить довольно просто- они стали физически значительно сильнее нас, кроме того, я подозреваю, большинство из них уже знали об отношениях мужчины и женщины больше. чем мы. Зойку бесило это снисходительное отношение ребят. А меня совершенно нет, я воспринимала это как должное. И еще- начиная с 9 класса, ребята стали значительно лучше учиться, Большой рывок дали все, особенно Цивадзе. Он стал стараться, и уже в 11 класса стало очевидно, что он вытянет на медаль. Официально на медали претендовало нас трое Гиви, Зоя и я.

Из одноклассников я всегда была дружнее всего с Даником и Гиви, но в 11 классе мне проще и интересней общаться с Гиви. Гиви видел и понимал многие оттенки человеческих взаимоотношений, которые при моей прямолинейности я просто не замечала, ну него была свою расценка ценностей, не совпадающая с моей, но, пожалуй, более взрослая и тоже логически стройная, я чувствовала, что в его более прозаическом взгляде на жизнь больше жизненной правды, чем в моем, и кроме того, мне казалось, что Гиви, несмотря на постоянную иронии ко всему, в том, числе и ко мне понимает меня лучше, чем я сама. Мы оба были устремлены в будущее, у нас не было привязанности в классе, как например у Алика, с которым я тоже всегда была в прекрасных приятельских отношениях, но который был уже окружен девушками и часто недоступен для общения.

Нелька уехала на соревнования в Тбилиси и отсутствовала довольно долго, больше недели.

За это время Алик подружился с Людой Вергулис. К тому времени она была уже не Вергулис, а Лордкипанидзе. Когда Людка брала паспорт, отец, который стал проявлять интерес к дочери, когда она выросла, захотел, чтобы Люда взяла его фамилию и Люда стала Лордкипанидзе, сменив таким образом не только фамилию, но и национальность.

Верушка очень любила это подчеркнуть. Прямо ничего не говорилось, но звучали такие намеки, она любила ошибиться, вызывая Люду по старому, или с издевкой в голосе: Лордкипанидзе! Быстро к доске! Опять копаешься, Лордкипанидзе, опять ничего не знаешь, Лордкипанидзе.

Люда не очень дружила с английским. Иногда на переменках я помогала ей переводить. Я подскажу два слова и жду, может она следующие слова знает и переведет дальше сама. И Людмила мгновенно заканчивала перевод предложения, правда, просто придумывая его конец сама. Как правило, это ничего не имело общего с реальностью, но зато какая была реакция, какой полет фантазии.

Ну, вот Алик и подружился с Людой, они вместе проводили время на переменах, сели на одну парту и много пересмеивались.

- Ну, вот, что скажет Нелька, когда приедет, задаст она жару Алику,- сказала Зоя.

Но когда Нелли приехала, все обошлось тихо и мирно, Выяснилось, что Люда какая-то дальняя родственница Алика и они стали много времени проводить втроем, Гиви тоже продолжал дружить с Аликом, но немного обособленно.

Как-то раз я зашла к Нелли и застала у нее Алика и Люду. Кто-то из них вылил чашку кофе на брюки Алика и теперь он сидел без брюк, закутавшись в полотенце, а Люда с Нелли, даваясь от смеха, чистили и гладили его брюки. Недовольный Алик сердито покрикивал на них из угла, Люда и Нелька грозили совсем испортить ему брюки, в общем был смех, визг, писк, горячий утюг, клубы пара, и я, несколько растерявшись, так и ушла, забыв за чем приходила, но с улыбкой на лице.

По физике новый раздел оптика. Все эти мнимые и действительные изображения, линзы, увеличение, микроскопы. Во всем этом я хорошо разбиралась, но когда изучали фотоаппарат, оказалось, что я не представляю ни процесса фотографирования, ни проявления.

-У кого есть фотоаппарат, -спрашивает Шота.Встает Юрка Воронов.

-Когда будешь в следующий раз проявлять пленки, возьми ее, покажи, как это делается.

И вот неделю спустя я присутствию при чуде рождения кадра. Вставили пленку в увеличитель, подставили фотобумагу, бросив ее в раствор, и вдруг появляются люди, деревья. Вот я, вот Маринка.

На обратном пути Даник, Арутик и Велик (Юрка остался дома, продолжал проявлять) провожая меня до дома, пускали дым от сигарет мне в волосы.

- Придешь домой, тряхнешь головой, а от тебя будет табаком нести, мать подумает, что ты курила, задаст тебе трепку - так басом объяснял свои детские шалости Ден.

Наш преподаватель электротехники, Мистакопуло Владимир Дмитриевич, молодой 22 летний юноша, грек по национальности, сынок нашей учительницы истории, красивый, с нежной девичьей кожей, обтягивающей здоровенный греческий нос.

Когда ему предложили вести 11 класс, обрадовался и спросил:

-А там есть хорошенькие?

А у нас их было навалом, на любой вкус.

Мы как узнали об его интересе к хорошеньким, сразу кинулись строить ему глазки.

Он ходил очень смешной походкой, махал в такт ходьбы руками, и мое любимое занятие было ходить по коридору за ним и копировать его походку.

Услышав смех, он поворачивался довольно стремительно, но у меня была хорошая реакция теннисистки. Я всегда успевала принять обычную позу и сделать невинные глазки.

-Хучуа, идите пожалуйста рядом со мной, - требовал обсмеянный.

-А это еще зачем? -парировала я, намекая, что конечно, я понимаю, ему хочется, чтобы я шла рядом, но мечтать не вредно, как говорит теперешнее поколение.

И еще случай с Мистакопуло. Урок электротехники. Перед началом урока Велик и Даник что-то делали возле учительского стола, а Нелька как-то хулиганисто смеялась. Но я не поняла в чем дело.

Владимир своей приседающей походкой проходит к столу и кладет журнал. Раздается взрыв.

Он сначала бледнеет, потом заливается ярким девичьим румянцем и говорит:

- Я все эти штучки ваши знаю.

И садится на стул.

Взрыв.

- Я когда мальчишкой был, (а это было недавно, судя по пушку на его подбородке), еще не то выделывал.

Кладет руки на стол, под локтями взрыв.

- Вы меня не напугаете, я не слабонервный.

Берет ручку, макает в чернильницу, снова взрыв.

-Я все равно проведу урок, вам его не сорвать.

Чередование его слов и взрывов настолько смешно, что я, сидя на второй парте прямо напротив него и не имея возможности смеяться открыто (как-то неловко смеяться прямо в лицо обстреливаемому человеку), медленно сползаю вниз, и там, под партой, в тесноте и темноте, невидимая, трясусь от беззвучного хохота.

Надо отдать должное его мужеству, урок он провел, никого на помощь не звал, и не выяснял, кто это подстроил, нет, никаких разбирательств не последовало.

Ребята наши тоже имели чувство меры и не повторили своей шутки.