Записки счастливого человека - 37

Настольный теннис

С настольным теннисом меня познакомил в 1952 году Лёва Шелухин. Мы были тогда в отпуске в Ленинграде. На длинном старинном обеденном столе Лева укрепил сетку и предложил нам испытать свои силы в этом виде спорта. Игра нам понравилась и, вернувшись в Благовещенск, мы начали по вечерам играть у себя дома. Специального стола для настольного тенниса у нас, разумеется, не было, да он и не поместился бы в нашей комнате. Поэтому играли на сколоченном из досок щите, который по размеру был существенно меньше стандартного стола. Несмотря на это играли с азартом и удовольствием. Ляля часто меня обыгрывала. В последующие годы я уже не расставался с ракеткой. Партнёры обычно находились на работе, во дворах и парках, а на отдыхе в военных санаториях и домах отдыха их всегда было предостаточно.

У меня никогда не было тренера или хотя бы партнёра, который мог бы научить меня основам техники игры. По книжке осваивал я такие технические приёмы, как подрезка, накат, разные способы подачи и приёма мяча. Далеко не всё мне удавалось, но постепенно вырабатывалась какая-то своя манера игры и, главное, ее стабильность.

После возвращения в Ленинград в 1961 году я начал систематически посещать Спортивный Клуб Армии (СКА), где имелась группа игроков старшего и даже «очень старшего» возраста. Это были хорошие партнёры: каждый из них обладал каким-то своим, индивидуальным стилем игры, сложившимся в многолетних дворовых баталиях. Все они играли очень цепко и стабильно. Я многому научился в этой группе. Через несколько лет я начал участвовать в соревнованиях между командами различных медицинских учреждений города. Но до этого я выиграл несколько соревнований между подразделениями Академии и вошёл в сборную команду, в которой я выглядел, как аксакал среди молодых воинов. Участие в соревнованиях неизменно доставляло мне большое удовольствие. Мне нравилось при встрече с новым для меня противником анализировать особенности его игры, нащупывать слабые места и, используя их, доводить партию до победы. Разумеется, я неоднократно встречал более сильных, чем я, игроков, но проигрыши меня не огорчали – я получал удовольствие от самого процесса борьбы за мяч.

Самым, вероятно, главным результатом моего увлечения настольным теннисом было то, что, при преимущественно сидячем образе жизни в течение всего осенне-зимнего сезона, я один-два раза в неделю испытывал значительные физические нагрузки. У меня никогда не хватало терпения и силы воли для систематических упражнений типа пятнадцатиминутной утренней физической зарядки. А два-два с половиной часа у теннисного стола пролетали для меня незаметно, так как всегда были заполнены борьбой с противником и с мячом.

Я продержался у теннисного стола около сорока лет. За эти годы состав моих противников существенно изменился: если вначале многие из них годились мне в сыновья, то затем появились и внуки. А я получал особое удовольствие от игры с зеленой и подчас нахальной молодежью. Увидев напротив себя седого и довольно громоздкого деда, эти ребята начинали игру как-то снисходительно-небрежно, и вдруг их атаки рассыпались, счёт неумолимо рос, и встреча заканчивалась не в их пользу. Они отходили от стола удивленными, не понимая, почему так получилось. За эти годы я заработал первый спортивный разряд по настольному теннису, кучу грамот за победы в разных соревнованиях, а главное, раазумеется, приобрёл способность переносить длительные физические нагрузки.

Любовь к настольному теннису я пытался передать своим детям и внукам. Отчасти мне это удалось. Младшую дочь Лену я привёл в СКА к тренеру А.А.Брюханову, когда ей было 6 лет.

– Ты какого года рождения? – спросил тренер.

– Я не знаю. Спросите у папы, – ответила Лена.

– Отлично! Вот такие мне и нужны! – обрадовался тренер, и Лена была зачислена в младшую группу. Но тут начались непредвиденные затруднения. У Лены ничего не получалось, и никто из ребят не хотел с ней играть. Около полутора лет я ходил с ней на занятия и терпеливо старался хоть чему-нибудь её научить. Удержать маленькую девочку, у которой ничего не получается, у теннисного стола, сделать так, чтобы она не отказалась ходить на тренировки, было довольно трудно. При малейшем намёке на какой-то прогресс я её хвалил, а потом ввёл премиальную систему: за 5 удачных ударов по мячу – стакан лимонада в буфете после тренировки. Около полутора лет я добросовестно поил Лену лимонадом, а потом вдруг количество (лимонада?) перешло в качество – Лена начала по-настоящему играть, почувствовала интерес к игре и удовольствие от побед. На этом моя тренерская роль была закончена. Я только сопровождал ее на тренировки, она ведь была еще маленькой, едва возвышалась над столом. Её игра неизменно привлекала внимание окружающих, когда мы играли где-нибудь на открытом воздухе. Там у одного стола зачастую создавалась очередь желающих поиграть. Став к столу, я обычно обыгрывал одного-двух претендентов, а затем уступал место Лене, которой, к изумлению присутствующих, нередко удавалось выиграть несколько партий.

Через некоторое время Лена вошла в состав сборной СКА и начала ездить с командой на соревнования. Не могу сказать, что мы отпускали её с лёгким сердцем. Костяк команды состоял из солдат срочной службы – мастеров спорта. Невозможно было обвинить их в чрезмерном джентельменстве или употреблении только литературного языка. Но Лена проявляла характер, умела постоять за себя и нашла свое место в команде. Её спортивная карьера была отмечена высоким званием «кандидат в мастера спорта», что несомненно помогло ей преодолеть большой конкурс при поступлении в медицинский институт: спортсмены проходили по особому списку.

Эстафета по настольному теннису продолжилась и в третьем поколении нашей семьи. На даче в Мельничном Ручье я установил стол и выдал ракетки пятилетним внукам – Саше и Тёме. Первая задача, поставленная перед ними, заключалась в том, чтобы научиться многократно подкидывать мяч на ракетке. С удивительным упорством, громко считая вслух, выполнял это задание Саша. А потом ребята стали к столу, и все взрослые в свободные от дачных дел минуты поочередно выступали в качестве наставников, партнёров и тренеров. Тёма продолжил занятия теннисом в Германии. Он систематически тренируется и является членом одной из местных команд.

Вообще в Германии настольный теннис в почёте. Около школьных зданий, в парках, скверах и просто во дворах множество бетонных теннисных столов с металлическими сетками. Эти конструкции неподвластны стихиям и несокрушимы. Отскок мяча от этих столов резко отличается от нормального, но для первичного овладения техникой игры они вполне годятся. А в спортивных залах используются очень удобные и качественные складные столы на колёсиках. Я много лет перед игрой таскал тяжеленные крышки российских столов, собирал из деталей их подставки и поэтому могу в полной мере оценить портативность и удобство здешней техники: в течение нескольких минут столы вкатываются в зал и приводятся в рабочее состояние.

По приезде в Штутгарт, а затем в Гейдельберг я довольно легко находил для себя место в каком-нибудь теннисном сообществе. Обычно я являлся к тренеру, который после короткого разговора становился со мной к столу и, быстро убедившись в моей «пригодности», включал меня в состав группы. Около восьми лет я играл в группе ветеранов, которые по стилю игры и накалу страстей напоминали моих ленинградских партнёров. Большинство из них, к сожалению, предпочитали парную игру, которую я недолюбливаю. Поэтому я обычно оставался на отдельном столе, куда приходили желающие померяться силами один на один. Каюсь, но я почему-то с особым удовольствием «бил» немцев.

Подводя итог моей теннисной карьере, могу сказать, что это увлечение сыграло в моей жизни в высшей степени положительную роль. Я уже отмечал значение физических нагрузок при преимущественно сидячем образе жизни. Но настольный теннис несомненно положительно влияет и на психологические качества игрока. Быстрота реакции, необходимость молниеносно принимать решение превосходят в настольном теннисе большинство других игровых видов спорта. Он несомненно вырабатывает бойцовские качества. В СКА многие годы работал старый гардеробщик-антисемит. Он часто встречал меня словами: «Ну что, пришли еврейским боксом заниматься?» В чём-то, пожалуй, он был прав.