XXII.
Но умственная жизнь, будь она даже в 20 раз глубже и интенсивней, чем была у нас, сама по себе едва ли могла наполнить все наше существование и дать ему тот внутренний смысл, без которого не стоило бы и тянуть его. Такие натуры, которые живут исключительно головой, вообще крайне редки. Мы же были почти исключительно все не из их числа. Иначе бы мы не попали туда, куда попали.
Нет, кроме тихих и безмятежных интеллектуальных радостей, кроме еще более тихого мерцания чарующих надежд и упований, задававших тон и поддерживавших нашу мечтательность, у нас была, как я уже упомянул вначале, и своя реальная жизнь. Когда нет настоящего дела, суррогат его хоть отчасти таки может успокоить непреодолимую жажду деятельности, тот своеобразный мускульный зуд, который знаком всякому здоровому человеку в минуты вынужденного безделья. Этой потребности в некоторой степени удовлетворяли наши технические и проч. работы, которые давали кой-какой исход творчеству деятельной натуры. В этой области она могла не только строить замыслы, но и наслаждаться осуществлением их.
Природа человека весьма разностороння. Когда ей не дают возможности проявляться нормально в потребном для нее направлении, она все свои таланты посвящает на что-нибудь другое, что хоть временно может занять ее.
Если бы можно было учесть хоть приблизительно то количество чисто гениальных усилий ума и воли, которые потрачены в России на то, чтобы обмануть стражу и уйти из тюрьмы! Сколько блага было бы принесено родине, если бы эти даровитые натуры имели возможность тратить все свои способности на мирную и продуктивную работу! И сколько трагизма и неизмеримого зла скрыто в таком положении, когда даровитые люди либо гибнут под гнетом, либо растрачиваются на борьбу с ним, в то время, как бездарная и грубая, но организованная физическая сила топчет и сокрушает все, что стремится на широкий путь прогресса!
Правда, многие из нас с большим увлечением изучали столярное, токарное или другое подобное "искусство". Но всегда грустно было видеть со стороны, как человек с высшим образо-ванием, с широким умственным размахом, стоит у верстака, точно простой мастеровой, и рассуждает, а то и горячо спорит о рациональном способе устройства шипов или о лучших приемах лакировки.
Свободное копирование
