Получать большие деньги приятно, но просить с пациентов доплату казалось мне неудобным: как это делать? Во мне еще жили советские привычки. Но Мошел дал инструкцию Изабелле, что она сама, а не я, должна брать деньги с пациентов. Просить деньги и она не привыкла и была немного смущена, но это входило в ее обязанности.
При записи пациентов на прием Изабелла по телефону спрашивала, какая у них страховка, и сообщала им, сколько я беру. На приеме они давали ей страховое удостоверение, и она посылала его номер в компанию. Оттуда месяца через два-три приходил чек. Но ей почти не приходилось просить у них дополнительные деньги: к моему удивлению, большинство страховых компаний оплачивали визиты почти полностью, а разница в 20–30 долларов не составляла проблем для американцев.
Правда, неудобно ей было отказывать в частном приеме русским иммигрантам. Особо настойчивыми были одесситы, жившие в районе Брайтона. Мне приходилось слышать, как Изабелла вела с ними беседы.
— Хэлло, кабинет доктора Голяховского, — говорила Изабелла по-английски и тут же переходила на русский. — Да, слушаю вас.
— Я хочу поговорить с доктором Голяховским.
— Как ваше имя и о чем вы хотите говорить с ним?
— А вам какое дело?
— Я его секретарь и должна сказать ему, кто и зачем звонит.
— Таки я вам скажу: я хочу попасть на прием к доктору.
— На что вы жалуетесь, какая у вас проблема?
— Слушайте, зачем я буду говорить это вам? Я скажу это самому доктору.
— Но, чтобы записать вас на прием, я должна знать, какая у вас проблема.
— Будьте уверены, у меня столько проблем со здоровьем, что мы с ним договоримся.
— Я не могу вас записать просто так, доктор не может терять время на приеме.
— Слушайте, что это значит — терять время?! У меня есть страховка «Медикейд», ему заплатят. А если ему будет мало, то можете приписать мне лишний визит, у нас на Брайтоне все доктора так делают.
У Изабеллы начинал дрожать голос:
— «Медикейд» работу доктора в офисе не оплачивает. И, пожалуйста, не подсказывайте, как мне работать.
— Подумаешь, какая гордая — «не подсказывайте»! Небось, вы сами так делаете. И почему это у вас «Медикейд» работу доктора не оплачивает? Что он — хуже других, что ли?
— Мой доктор не хуже, а лучше других. Но это страховка, которая дается неимущим, — объясняла, волнуясь, Изабелла.
— Неимущим? А если неимущим, то почему в Бруклине другие врачи-иммигранты принимают «Медикейд» и очень хорошо на этом зарабатывают?
— Я не могу вам объяснить, почему они его принимают. У нас его не принимают.
У Изабеллы истощалось терпение.
— Слушайте, секретарша, вы мне говорите про мои проблемы, а я вам скажу, какая у вас проблема: вы сами не хотите, чтобы меня посмотрел доктор.
— При чем тут я?! Доктор вас посмотрит в клинике, там он всех больных смотрит сам, но только вместе с резидентами.
От подобных разговоров Изабелла обессиливала:
— Владимир, сколько ж терпения нужно на этих русских!
Я старался успокоить ее шуткой:
— Изабелла, только не появляйтесь на Брайтоне, они вас побьют.
— Да я туда, к этим, ни за что не появлюсь, — уже смеялась она.
Свободное копирование
