Однажды весной я заканчивал шестой класс, кто- то из нас говорит:
- Давайте, пацаны, пойдем в лес, попробуем на вкус птичьи яйца, да их мяско какое попадет?
Что ж, данная идея нас заинтересовала, и мы пошли опять –таки на Папин бугор в сторону Подчувашей и в этой компании были: Я, Витька Кузиковский, Вовка Кайгородов, Сережка Романов.
Это все были мои соседи по ул. Симакова 28. А…. вот и первые гнезда сорок, их два, берем из одного три яйца, идем дальше, а вот и грачиные, тоже берем штук 8-10 из разных гнезд.
Одним словом, набрали два с половиной десятка, развели костер и стали их печь в золе.
Напекли, но… половина их них оказалась насиженных.
Эх и дураки, не могли определить, что они с птенцами, надо было попробовать их в воде, да не догадались.
Поругали сами себя за такой разбой, но больше уже никогда не разоряли птичьих гнезд.
А мясо птичье все же попробовали, да только осенью, когда можно было их стрелять, и сорочье, и воронье, и грачей, и совиное, но все же воробьиное и голубей всех лучшее из них.
Любили ли мы животных в то время? Да и конечно особенно собак, а уж собаки – то были в каждом дворе у всех.
Да и нас собаки, как видно, уважали, т. к. где подбросишь им сахарку, где лакомый кусочек, а где и с собой возьмешь в лес, а там им только дай по резвится, побегать.
У нас дома, как ты помнишь, было даже две собаки. Белый как снег Моряк - остятская лайка, да английский сеттер – Нельк.
Моряк, как правило жил во дворе, на улице, зимой и летом, а если и заходил в дом то ненадолго, ему было там жарко.
Была ему сделана добротная собачья будка около крыльца, но он предпочитал зимой спать в снежных сугробах, зароется в него, свернется калачиком, лапы к морде, хвостом пушистым их прикроет и спит.
Узнал это я случайно, как - то раз вышел из дома очень рано еще только расцветало, посвистел тихонько «Моряка» не видно я позвал :
«Моряк, Моряк» и вдруг из сугроба, что был набросан от расчистки двора, выскакивает «Моряк» и ко мне.
Что ж северная лайка, есть северная лайка, не привычная к теплу и домашнему уюту, в котором нежилась в противоположность к нему «Нелька».
Частенько с «Моряком» мы ходили на охоту, но в большинстве случаев, безрезультатно.
К тому же у него была такая привычка. Если убьешь утку и она падает в воду, он плывет берет ее в пасть и несколько раз тиснув зубами несет ее во рту к берегу, плывет, а как его ноги только коснулись дна, он ее бросает, тут хоть плачь, а лезь в воду сам и доставай ее он на нее уже нуль внимания.
Ходили мы с ним и на зайцев, тут он вел себя не как гончая, а по своему, найдет свежей след зайца, раз два тявкнет и пошел молчком по следу.
Найдет его и догонит, задушит и приходит к тебе с мордой в крови, виновато глядит на тебя, я ему говорю :
- Где. Где ищи…, - он идет в лес не торопясь, я за ним, доходим, вижу заяц, обычно молодой лежит задушенный и изрядно потрепанный, а »Моряк» стоит и морду в сторону воротит. …..
Как я его не совестил, как не учил он все равно поступал по своему, переучиванию не поддавался…
Свободное копирование
